Наука побеждать

Драгуны мчались на нас, горяча коней. Почти все пренебрегли огнестрельным оружием, лишь у одного двух в руках пистолеты, остальные держали поперёк седла тяжёлые палаши. Время как будто замедлилось. Я отчётливо видел, как взлетают конские копыта, как из-под них вылетают комья сухой земли, как врезаются в лошадиные бока стальные звёздочки шпор, кровеня их. Я видел все детали драгунских мундиров, вплоть до пуговиц и галуна, их тяжёлых палашей с широкими клинками и темляками у офицеров, замки пистолетов, на курках которых некоторые драгуны держали ладони левых рук.

— Сейчас они ударят по нам, солдаты! — сказал я гренадерам. — Залп одновременно обеими шеренгами. А после сойдёмся в рукопашную. И ту надежда только на ваши штыки. Мы должны выстоять! Умереть — не отступать, гренадеры! — выкрикнул я. — И, что бы то ни было, для меня было честью командовать вами!

— Служим Отечеству! — ответили солдаты хором, как на параде.

Драгуны обрушились на нас. Но прежде гренадеры дали залп. Без команды. С убийственной дистанции. Штыки первой шеренги практически упирались в лошадиные морды. Треск мушкетов разорвал воздух, слившись с треском выстрелов, звучащих на стенах. Но разогнавшихся драгун залп остановить уже не мог. Они врезались в наши шеренги, обрушив на головы гренадер свои палаши, или же разрядив в них пистолеты.

Я выстрелил в первого попавшегося драгуна с офицерскими эполетами. Пуля весьма удачно угодила ему в грудь, удар её буквально развернул офицера в седле. Он обмяк, уронил руки вдоль тела и поник головой, козырёк шлема наехал на глаза. Почуявший свободу конь вынес мёртвого офицера из битвы.

Удар драгун был страшен. Озлобленные первой неудачей, они готовы были жизни положить, но ворваться в усадьбу. Тяжёлые палаши взметались над гренадерскими киверами, срубая головы, отсекая руки, ломая мушкеты и штыки. Шеренги гренадер прогнулись, но держались. Они вонзали штыки в конские тела и ноги всадников, самые ловкие умудрялись бить драгун в живот. Я видел, как седоусый гренадер в шапке-митре, тот самый, что хотел драки, не смотря на раны от палашей и пуль, всадил штык в бок драгуна и рывком выдернул его из седла. Красномундирник повис на его мушкете, насаживая себя на штык своим же весом. Кровь пролилась на ствол мушкета, руки гренадера, его шапку-митру. Опустив драгуна наземь, седой гренадер выдернул из его тела штык и даже успел подставить оружие под удар следующего драгуна.

Я заряжал пистолет и стрелял, всаживая в мельтешащие красные мундиры пулю за пулей. Однако рука сама собой то и дело тянулась к эфесу палаша. Я намерено старался не касаться его, слишком уж хорошо помнились мне разговоры с лордом Томазо и неприятные чувства, которые я испытывал, выходя из палатки шотландского капитана Мак-Бри.

Я успел сделать около десятка выстрелов, прежде чем британские драгуны прорвали строй гренадер. Сунув пистолет в кобуру, я выхватил-таки палаш и закричал, срывая голос:

— Рассыпаться! Отходить к домам! Стрелки, со стен! В дома! Все в дома!

— Voltigeurs! — поддержал меня капитан Люка. — A la maisons!

Шеренги гренадер рассыпались, солдаты бросились к домам. Теперь только они могли дать защиту от драгун. Некоторые запаниковали и побежали, теряя кивера, но больше было тех, кто отступал в полном порядке, сбившись в небольшие ощетинившиеся штыками группки. Иных британцы прижимали к стенам и уничтожали. Стрелки спустились с галереи и, огрызаясь выстрелами, двинулись к домам.

— К домам! — продолжал надрываться я. — Скорее к домам!

Мимо меня пробежал какой-то совсем ещё молодой солдатик в гренадерском мундире, в глазах его горела паника, кивера на голове нет, однако мушкет держит крепко.

— Куда?! — ухватил я его за плечо. — Не поворачивайся к врагу спиной!

Развернув его лицом к атакующим драгунам, я вскинул палаш и быстрым ударом пронзил бок ближайшему кавалеристу. Не разворачиваясь, рубанул второго, под тяжёлым клинком затрещали рёбра. Пользуясь прикрытием их коней, отступил на несколько шагов, буквально таща за собой ошалевшего гренадера.

Рядом Роговцев подставил мушкет под палаш драгуна и тут же врезал ему прикладом в зубы. Тот откинулся в седле, прижав левую руку к лицу. Но товарищ его всадил пулю из пистолета в грудь фельдфебелю. Тот рухнул на руки седоусому гренадеру, он подхватил его и потащил на себе к домам.

Капитан Люка выстрелил из двух пистолетов поочерёдно, сбив с сёдел пару драгун, и вынул саблю. Лихо отсалютовав ею противникам, он сделал несколько быстрых выпадов, ранив пару драгун. Капитан отступал, отбиваясь от наседающих британцев, окружив себя веером стальных бликов.

Драгун на всём скаку пролетел мимо меня, не рассчитав немного. Он натянул поводья, но было поздно. Я ударил его палашом по спине, а опомнившийся гренадер ткнул штыком. Мы вместе проскочили дальше к домам.