Наука под гнетом российской истории

Увы, не утешительный. Тот факт, что РАН из тоталитарного общества перепрописалась в демократическом, сохранив при этом все свои чисто советские традиции, может стать ее приговором, ибо в новом историческом качестве, которое только приобретает нынешняя Россия, ей предлагается холить и беречь нетленный реликт отошедшей в прошлое системы. Долго подобная несуразица продолжаться не может. Не будет в условиях рыночной экономики штаба нашей национальной науки, он ей не нужен. А будет совершенно новая Академия – Олимп для выдающихся ученых, а не крепость для научной номенклатуры. Как ее создавать, а главное – чьими руками? – вопрос отдельный.

Заключение. Некоторые соображения о будущем русской науки

Начать придется издалека. В настоящее время Россия робко нащупывает принципиально новый для себя путь развития – демократический. Такое происходит впервые в ее тысячелетней истории, если не считать нескольких месяцев 1917 года. Понятно, что становление демократии – процесс длительный, да и системы, определяющие жизнь государства, – политическая, экономическая и социальная, – развиваются с разной интенсивностью.

Политическая система пока опережает другие, ибо уже реально действуют основные политические институты демократии: свободные выборы и свобода слова; экономическая же система резко отстает в своем развитии, оттого «свободный рынок» – ее непременный атрибут – пока приходится заковычивать, да и структурная перестройка так называемого народного хозяйства, доставшегося нам от прошлого, фактически еще не началась. По этим причинам общество расслоилось на две опасно непропорциональных части, что создает дополнительные, уже чисто психологические, сложности вживления в демократию новой экономической системы.

Что касается социальной системы, то она, будучи напрямую зависимой от первых двух, пока пребывает в терпеливом ожидании перемен к лучшему. Все эти издержки роста дают право многим нетерпеливым говорить о демократии с кривой ух-мылкой, непременно добавляя к ней уничижительное прилагательное «так называемая».

Это, так сказать, грубо схематичный общий контур процессов, определяющих ныне российскую жизнь. Если же от принятого нами в этой книге системного анализа российской истории спуститься всего на одну ступень и в определенном смысле «материализовать» эти системы, то мы вправе будем говорить уже о структурно – системном анализе, ибо в орбиту исследования тогда включаются основные государственные институты, как бы наполняющие – материально и духовно – их направленное развитие. К числу таких институтов относится и наша национальная наука.

Все «особости» функционирования науки в России – и в условиях абсолютной монархии и при социалистическом режиме – напрямую были связаны с их сущностными началами. В продолжении первых двух столетий существования русской науки как официального культурологического института были характерны ее государственные начала: финансовая кабала, ее полная зависимость от произвола чиновничества, жестокое подавление свободомыслия и полная ее ненужность государству, т.е. невостребованность результатов научного поиска теми, кто финансировал науку и, казалось бы, должен был быть заинтересован в том, за что платил деньги.

При социализме эти «особости» сохранились в своей первозданной наготе с той лишь разницей, что коммунисты полностью подчинили себе институт советской науки: наука для них стала своего рода внутренним войском, охранявшем их режим: идеологически и даже физически, ибо с помощью науки СССР стал сверхдержавой, оснащенной ядерным оружием и из «осаж-денной крепости» превратился в неприступный бастион, стал рассадником социализма по всему миру, своего рода образцом для подражания тем, кто задумал и у себя начать строительство светлого будущего.

Поэтому, как точно заметил П.Л. Капица, денег на науку при социализме не жалели. Тратились они, однако, по большей части вхолостую, ибо плановая распределительная экономика не нуждалась в инновациях, а потому наука развивалась в экстенсивном режиме, она проникла во все сферы народного хозяйст-ва, практически не влияя на его КПД и, став по числу занятых научной деятельностью одной из самых наукоемких держав, мы по реальному воздействию науки на повседневную жизнь людей оставались в хвосте мирового прогресса.