Наука раскрытия преступлений

Задержанные провели ночь в сером четырехэтажном здании с крохотными окнами, один вид которого нагоняет тоску и страх, в надежде на то, что ошибка прояснится на следующий день. Но утром, когда их повезли в только что образованное региональное Следственное бюро по расследованию тяжких преступлений, стало понятно, что история принимает серьезный оборот.

Забегая вперед, скажу, что в 1989 г. этот орган будет ликвидирован после громких скандалов, связанных с коррупцией и превышением служебных полномочий следователями и оперативниками. После долгих судов и гражданских исков к 2017 г. будут оправданы невинно осужденные по шестидесяти сфабрикованным делам.

Но это всё в будущем. А пока шестерых подозреваемых в причастности к организации терактов в Бирмингеме «поставили на конвейер»: сутками не давали спать, морили голодом, избивали, травили собаками и обещали «расстрелять тварей здесь же, в подвале, без суда и следствия». В итоге трое из шести подписали чистосердечное признание. Нашлись и «доказательства» их вины.

Эксперт-криминалист доктор Франк Скьюз на основании так называемого грисс-теста[39] пришел к выводу, что руки двоих из шести мужчин соприкасались с взрывчаткой. Положительный результат грисс-теста указывает на наличие ионов нитрата в растворе. До начала 1980-х он широко использовался для обнаружения следов взрывчатых веществ на основе нитроглицерина. Помните, что в поезде подозреваемые играли в карты? Грисс-тест положительно реагирует и на нитроцеллюлозу, которая содержится в лакокрасочном покрытии игральных карт, целлулоидных шариках для игры в пинг-понг и во многих подложках для лаков, красок и эмалей. Грисс-тест неоднозначен, а Франк Скьюз однобоко интерпретировал его результаты. Ошибочно так интерпретировал или захотел?

Сегодня мы знаем, что за экспертом Скьюзом числится как минимум еще два ложных заключения: в деле об обвинении Джуди Уорд в организации трех терактов в сентябре и феврале 1973 г. и в истории Энн Гиллеспи, обвиненной в 1974-м в терроризме. Уорд оправдали после 18-летнего тюремного заключения, а Энн — после десяти лет, проведенных в тюрьме. В 1981 г. начальству Скьюза начали поступать доказательства его профессиональной некомпетентности, и эксперта отстранили от выступлений в суде, но уволен он был лишь в 1985 г. «ввиду низкой эффективности рабочей деятельности». В течение нескольких лет после этого результаты 350 экспертиз, проведенных Скьюзом с 1966 по 1985 г., были перепроверены сотрудниками группы контроля качества лаборатории, в которой он служил.

Судьбы всех заключенных, невинно осужденных и вышедших на свободу в результате пересмотра их дел, сложились очень непросто. Многие семьи распались за долгие годы разлуки. Женам жертв беззакония приходилось часто менять места проживания, чтобы уберечь себя и детей от травли со стороны соседей, их лишали работы, а все сбережения, если они имелись, уходили на плату адвокатам. Что до денежных компенсаций, которые государство должно было выплатить бывшим узникам, то их суммы оказались несоразмерно малыми, а выбивание заняло годы. Видимо, британская бюрократия ничуть не лучше любой другой.

История, рассказанная Джуди Уорд корреспонденту газеты The Independent Полу Доновану в 1996 г.[40]

«Были моменты, когда я думала, что в тюрьме мне было лучше, чем на воле. После оправдательного вердикта Апелляционного суда меня просто вывели за ворота тюрьмы в той одежде, в которой я была во время ареста 18 лет назад, выдав “на первое время” 35 фунтов. Я просто не знала, куда идти. Если бы меня освободили по окончании срока или досрочно, но как преступницу, то мной занималась бы социальная служба. У бывших преступников есть куратор, который ведет их первое время, иногда весьма длительное. Если у бывшего заключенного нет семьи или никто его не ждет, куратор помогает устроиться в хостеле. Он же содействует в поисках работы, открытии банковского счета. А я была совершенно одна. Превращение из заключенной в свободного человека произошло как-то необычайно быстро. Меня не снабдили даже внятным документом, подтверждающим мою личность. Никто не хотел сдавать мне квартиру, а без предъявления доказательств того, что я где-то живу, — например, счетов за свет, воду и газ — в банках отказывались со мной разговаривать. Единственным человеком, адрес которого я знала, была мой адвокат Гарет Пирс. Она приютила меня, пока не нашлись хозяева, готовые сдать мне квартиру, зная, что я лишь недавно вышла из тюрьмы. Гарет — личность неординарная, яркая, всю свою жизнь она боролась за права незаконно осужденных. Ее перу принадлежит нашумевшая книга “Записки из темноты: пытки и смерть правосудия”. За 18 лет многое в мире и в Британии изменилось; другие реалии, какие-то, казалось бы, мелочи, но всё приходилось осваивать с нуля: банкоматы, умные пешеходные переходы, общественный транспорт. Иногда у меня попросту опускались руки и слезы лились из глаз».