Наука умирать

Однако бросали, не столько камни, сколько мокрую грязь. Противно, но не смертельно. Бетлинг дал команду юнкерам, и те, повернувшись к толпе, выставили вперёд винтовки, оттеснили ближайших, самых активных. Булыжники продолжали лететь в конвоируемых пленников. Раненому генералу Орлову большой камень попал в лицо, булыжник — в генерала Эрдели. Камни то и дело попадали В Деникина и Маркова. Деникин обернулся к Сергею Леонидовичу и сказал дрожащим голосом:

   — Что, милый профессор, конец?

   — По-видимому.

Произнёс это, но откуда-то возникла надежда, что на дороге он не умрёт. Наверное, потому что повернули на главную улицу, где на балконах домов стояли люди и кричали: «Да здравствует свобода!» Женщины махали платками.

«Да здравствует ваша свобода!» — мысленно произнёс Марков. Может быть, это ему дамы машут платочками. Разве нет здесь доброжелателей? Вот и Линьков не отходит далеко и подбадривает.

На перронах и путях ярко освещённого вокзала ожидала новая нетерпеливо злобная толпа. Солдаты преградили дорогу к приготовленному вагону и кричали: «В арестантский их!.. В телячий!.. В вагон для лошадей!..» Набросились на сопровождающих членов Совета, ударили Костицына. Подбежал Линьков, закричал: «Своих комиссаров вьёте? Контра собралась? Перестреляю гадов!» И Бетлинг замахал шашкой, крича: «Товарищи, дали слово!»

Арестантского вагона не нашли и подали товарный, перевозивший лошадей, немытый, неубранный. «Не переживайте, Антон Иванович, — сказал Марков Деникину, подсаживая его, помогая забраться в вагон. — Христос в хлеву родился, и мы тоже в хлеву родимся для новой жизни».

С трудом втащили изуродованного Орлова. Уселись в вагоне прямо на мокрый скользкий пол в лошадиную грязь. Генералы молчали. О чём они молчали? О том, что такое забыть нельзя? О том, что те, кому не удалось убить их сегодня, попытаются сделать это завтра? О том, что тысячи злобно орущих солдат — это теперь их смертельные враги?

У вагона плакали женщины — жена и сестра Клецандо. Истерически кричал что-то угрожающее сын генерала Ольстера, размахивая пистолетом, который его денщик поспешно отобрал. Следом за арестованными в теплушку полезли члены Совета — они должны были сопровождать их до Быхова.

Наконец загудел паровоз, и поезд медленно тронулся. Кто-то дважды выстрелил из винтовки. Линьков облегчённо вздохнул и начал пробираться к выходу в город.

На Центральной улице слепили щедрые разноцветные огни кинотеатра. Здесь толпились солдаты, матросы и штатская публика. Трепались об асфальт тротуара широченные клёши матроса Руденко. Он вёл под руку местную красавицу, высокую, фигуристую, с глазами и причёской цвета тёмной ночи.

   — Милая Розочка, — говорил он ей. — Я в полное владение отдал бы вам своё верное матросское сердце, но оно принадлежит революции.

   — Я тоже за революцию, — ответила девушка. — Я была в эсерах, но теперь я большевичка. Завтра же запишусь в ячейку, и мы с вами, Олег, вместе будем бороться за революцию, и наши сердца будут биться рядом.

   — Ваши милые ножки устали, Розочка. Полную вахту на ногах. Пора отдохнуть. Не зайти нам для отдыха в кинематограф? Там, видать, что-то вполне интересное.

Разноцветно светящаяся реклама предлагала:

«Увлекательный исторический фильм

из жизни проклятого прошлого

ТЁМНЫЕ СИЛЫ — ГРИГОРИЙ РАСПУТИН И ЕГО СПОДВИЖНИКИ

1-я и 2-я серии в один сеанс».

   — Ой, я видела первую серию, — вспомнила Роза. — Там такие есть сцены с женщинами...

И она стыдливо хихикнула.

   — Посмотрим сцены, — сказал матрос. — Революционер должен всё знать. Всё, против чего он борется. Идемте, Роза. Как раз время. Сейчас склянки будут бить.

У входа стоял поручик Линьков, дымя папиросой и решая, стоит ли идти в кино.

   — Здравия желаю, товарищ поручик, — приветствовал его матрос. — Познакомьтесь: моя революционная подруга Розалия Ефимовна. Мы освободили угнетённый царским режимом еврейский народ и теперь сообща строим новую жизнь.

Поручик с радостью познакомился с девушкой.

   — Пойдёмте на две серии в одном котле, поручик, — предложил матрос. — Посмотрим, как расправились с негодяем Распутиным без суда и следствия господа великие князья. А мы своих предателей сегодня защитили от народа.

   — Их ждёт суд.

   — И там их пожалеют. А то ещё и до суда отпустят. Вот тогда они себя покажут. Нас они не пожалеют, и будем мы с вами вспоминать, когда к Богу в рай пошлют, как мы их спасали.

БЕГСТВО

Первая ночь в Быховской гимназии, превращённой в тюрьму, для Маркова была тяжёлой. Несколько раз просыпался, испуганный приснившимся: то ему снилось, что он увяз в грязи на Бердичевской дороге и не мог идти, а со всех сторон подступали солдаты, то видел Марианночку и Леонидика, прощающихся с ним, машущих ручками, а он уходил от них куда-то во тьму; то под утро привиделось, что его схватили под руки и тащат куда-то на расправу, однако, как оказалось, соседи по комнате — старый приятель по Академии Романовский и Деникин — будили его, заспавшегося, на завтрак.