Наука в поисках Бога

Самому Леонардо встречаться с разногласиями доводилось довольно часто. По дороге к одной из вершин в Апеннинах он обнаружил окаменевшие останки моллюсков, обитающих, как правило, на морском дне. Как они тут очутились? Традиционное богословское объяснение: обитателей пучин вынесло на склоны во время Всемирного потопа, когда океан подступил к горным вершинам. Леонардо, помнивший, что, потоп, по Библии, длился всего 40 дней, попытался вычислить, хватит ли этого срока, чтобы поднять моллюсков с морского дна, даже если горы скроются под водой, на каком этапе жизненного цикла моллюски попали на склон, и так далее. Результаты подсчетов шли вразрез с имеющимися данными, и Леонардо выдвинул весьма смелую альтернативную гипотезу: не море подступило к вершинам, а горы на протяжении долгих геологических периодов поднимались из моря. Такое мнение сулило множество неприятностей со стороны богословов. Однако гипотеза оказалась верной, и, думаю, я вправе заявить, что в наше время она подтверждена полностью.

Если мы собираемся обсуждать понятие Бога, ограничиваясь рациональными доводами, полезно было бы разобраться, что все-таки под этим понятием подразумевается. Это не так просто. Римляне называли христиан безбожниками. Почему? Потому что у христиан, конечно, имелся какой-то бог, но не настоящий. Христиане не верили ни в божественное происхождение обожествляемых императоров, ни в олимпийских богов. У них был особенный, совершенно другой бог. Называть иноверцев безбожниками было в порядке вещей. Однако общая склонность считать безбожником любого, кто верует иначе, преобладает и в наше время.

На Западе, точнее, если брать шире, в иудейско-христианско-исламской традиции, при мысли о Боге у нас, как правило, возникает некий набор ассоциаций. Эта общность отодвигает на задний план все принципиальные различия между иудаизмом, христианством и исламом. Мы представляем себе некую всемогущую, всеведущую, всеблагую сущность, которая создала Вселенную, слышит наши молитвы, вмешивается в дела человечества и так далее.

Допустим, у нас имелось бы надежное доказательство наличия некой сущности, обладающей частью этих свойств, но не всеми. Предположим, каким-то образом обнаружилось бы, что творец, создавший Вселенную, есть, но к молитвам он глухли, еще хуже, этот бог даже не замечает человека. Очень похоже Аристотелев . Считать его Богом или нет? А если это кто-то всемогущий, но не всеведущий — или наоборот? Скажем, этот бог сознает все последствия своих действий, но многое просто вне его компетенции, поэтому он довольствоваться Вселенной, в которой не способен целиком и полностью воплотить задуманное. Эти альтернативные разновидности богов редко принимаются в расчет и обсуждаются. Однако нет никаких оснований считать возможность их существования заведомо менее вероятной, чем образ Бога.

Еще сильнее запутывают дело некоторые выдающиеся теологи, такие как Пауль например, читавший лекции много лет назад и открыто отрицавший существование Бога, по крайней мере как сверхъестественной силы. Если уж прославленный теолог (и он с таким суждением не единственный) отрицает сверхъестественную сущность Бога, туман в этом вопросе еще больше сгущается. Разброс гипотез, представленных в категории «Бог», невероятно широк. В наивном западном представлении Бог — это исполинский светлокожий мужчина с длинной белой бородой, который восседает на огромном престоле в небесах и без воли которого ни одна малая птица не упадет на землю. А теперь сравним его с совершенно другим типом Бога, который мы находим у Баруха Спинозы и Альберта Эйнштейна. Они тоже прямо и недвусмысленно называют его Богом. Эйнштейн постоянно рассуждает о мире с точки зрения того, что Бог сделал или не сделал бы. Но под Богом они подразумевают нечто больше похожее на совокупность физических законов Вселенной, то есть сила тяжести, плюс квантовая механика, плюс единая теория поля, плюс еще несколько слагаемых равно Бог. И все это означает лишь ряд невероятно мощных физических принципов, объясняющих многое из устройства Вселенной, никаким другим объяснениям не поддающееся. Законы природы, как уже говорилось выше, действуют везде, не только в Глазго, а где угодно — в Эдинбурге, Москве, Пекине, на Марсе, на альфе Центавра, в центре Млечного Пути и где-нибудь у самых далеких квазаров. И то, что повсюду действуют одни и те же физические законы, достаточно примечательно. Это проявление силы гораздо большей, чем . Это проявление неожиданной упорядоченности мироустройства. Ее могло бы и не быть. Каждый участок космоса мог бы подчиняться собственным законам природы. Изначально никак не предполагается, что повсюду должны действовать одни и те же законы.