Наукамоль

– Теперь это место твоё, дружище. – Паркуй свой зад, обустраивайся. – Это самые удобные кресла в мире, я протестировал их сотни, прежде чем сделать выбор. – Я из тех людей, которые точно знают чего хотят. – Но так было не всегда…

Расти перевёл взгляд на доску. Возле обоих столов на стене висели доски. На доске Расти была написана надпись заглавными буквами «НАУКАМОЛЬ». Посреди надписи торчал дротик для дартса. Сама доска для дартса висела в трёх метрах левее. Расти попытался объяснить обстановку и мысль его увлекла:

– Не обращай внимание, я люблю подурачиться иногда. Частенько. Нет, часто. Я против скуки и шаблонов. Человек должен быть счастлив. И если сорокалетнему мужику для счастья нужно будет играться в песочнице, я буду это делать без всякого чувства стыда и вины. Предпочитаю жить без этого чувства. В этом моё кредо. Я не мыслю категориями «хорошо» или «плохо». Я не смотрю на мир как на черно—белую палитру. Наш мир играет красками. За чувством вины всегда следует расплата, если с этим чувством жить и соглашаться. Глупо жалеть о том, чего не исправить. Любое события и его последствия в разрезе лет, на долгой дистанции, имеют совершенно разный окрас. Наше будущее часто зависит от событий прошлого, они влияют на всю нашу будущую жизнь, и люди часто говорят о том, что прошлое уже не изменить. Это так. Парадокс в том, что мало кто задумывается о том, что наше прошлое тоже зависимо от будущего. Наше будущее и настоящее влияет на то, как воспринимается прошлое. Таким образом мы меняем его. Прошлое хоть и свершилось, но оно не статично, мы меняем его снова и снова, на протяжении всей жизни. Оглянись назад, оценка прошлого с годами переосознается. Жизнь – это двустороннее движение. И это движение не только в направлении из прошлого в будущее. Но так же из настоящего в прошлое, из настоящего в будущее, из будущего в настоящее и так далее. Это уже метафизика и с этим без подготовки разобраться тяжело. Поэтому я призываю тебя никогда ни о чем не жалеть слишком сильно. Ведь чувство вины лишь развивает комплекс неполноценности и связывает руки творить в будущем. Жизнь полотно, а мы художники, без рук рисовать тяжело. С чувством вины ты можешь начать бояться собственных желаний и фантазий, и тебе ничего не останется, как жить по чужим шаблонам и правилам. Бери от жизни то, что тебе положено. А что в этом мире твоё, решать лишь тебе одному. Конечно, я не призываю тебя прыгать по головам и затрагивать чужие интересы. Чувство вины не позволит тебе созидать, поэтому поступай так чтобы не приходилось испытывать угрызений совести в будущем. Всегда находись в равновесии, Винс! Если ты поддашься чувству вины, то этим обязательно кто—то воспользуется. Правительство или церковь, например! Любая структура которой ты позволишь сравнивать себя с кем—либо и какими—либо правилами. Что—то понесло меня. У меня степень магистра по психологии и юриспруденции. Поэтому я знаю, о чем говорю. По крайней мере у меня есть и теоретический и практический опыт, я изучал психологию с 12—им лет и у меня была собственная юридическая контора. Ты ведь тоже не случайно здесь. Я проникся к тебе симпатией, потому что узнаю в тебе себя пятнадцатилетней давности. Когда—то я был на твоём месте, на распутье и в плену у стереотипного и стандартного мышления.

В десять часов настенные часы издали лёгкий сигнал.

– В это время я обычно делаю себе кофе и читаю свежие новости. Принесу нам по чашке бодрости, затем продолжим.

Стол Расти был завален бумагами и газетами, а также стопкой записных книг. У стола стояли примерно с метр высотой сложенные одно в одно пустые вёдра от попкорна. Это был попкорн без добавок, с нейтральным вкус. Это место имело особую ауру, оно дышало энергией и харизмой хозяина. Здесь идеально сочетались несовместимые вещи. Расти вернулся с двумя чашками кофе:

– Обычно я пью чёрный чай. Но сегодня мне нужна бодрость, чтобы ввести тебя в курс дела. Лицо Расти выражало сосредоточенность: