Наулака - История о Западе и Востоке

- Скорее как сухая обезьянка, - подхватила королева, покрывая голову принца поцелуями. Обе матери говорили нарочито громко, чтобы боги, завидующие человеческому счастью, могли услышать их и принять на веру нелестные отзывы, которые призваны были скрыть нежную любовь.

- Ахо, моя маленькая обезьянка умерла, - сказал принц, беспокойно ерзая в руках королевы. - Мне нужна другая. Можно я пойду во дворец и выберу себе другую?

- Ему нельзя уходить из этой комнаты и бродить по дворцу, - вскричала королева, обращаясь к Кейт. - Ты еще слишком слаб, любимый мой. О мисс сахиб, ведь он не должен уходить, правда? - Она давно убедилась на собственном опыте, что запрещать что-нибудь принцу бесполезно.

- Такова моя воля, - заявил принц, не повернув головы. - И я пойду туда!

- Останьтесь с нами, возлюбленный наш! - попросила Кейт. Но мысли ее были далеко: она гадала, можно ли будет снова открыть больницу месяца через три, и надеялась, что переоценила опасность, грозившую Нику.

- Все равно пойду, - сказал принц, вырываясь из рук матери. - Я устал от ваших разговоров.

- Королева позволит мне?.. - спросила женщина пустыни еле слышно. Королева кивнула, и принц оказался в смуглых руках, сопротивляться которым было бесполезно.

- Пусти меня, вдова! - закричал он в бешенстве.

- Мой король, истинному раджпуту не подобает неуважительно относиться к матери раджпутов, - последовал хладнокровный ответ. - Когда молодой бычок не слушается корову, то послушанию его учит ярмо. Божественнорожденный еще слаб. Он может упасть, бегая по этим коридорам и лестницам. Он должен остаться здесь. Когда гнев оставит его, он станет еще слабее, чем прежде. И вот уже сейчас, - ее большие блестящие глаза не отрывались от лица ребенка, - уже сейчас, - повторила она спокойным тоном, - гнев проходит. И еще минуточка, высокорожденный, и ты больше не будешь принцем, а станешь маленьким-маленьким мальчиком, таким, каких рожала и я. Ахи, я уже никогда не рожу себе такого.

При этих последних словах голова принца упала на ее плечо. Приступ гнева миновал, и, как она и предполагала, он так обессилел, что чуть не уснул.

- Стыдно - о, как стыдно! - пробормотал он сквозь дрему заплетающимся языком. - Я и в самом деле никуда не хочу идти. Я хочу спать.

Она начала тихонько похлопывать его по спине, пока королева не протянула к нему жадные руки. Мать схватила его и уложила на подушки рядом с собой, прикрыла малыша складкам" своего длинного муслинового платья и долго смотрела, не отрываясь, на свое сокровище.

- Он уснул, - сказала она наконец. - А что это он сказал про свою обезьяну, мисс сахиб?

- Она умерла, - ответила Кейт и заставила себя солгать. - Мне кажется, она наелась гнилых фруктов, которые насобирала в саду.

- В саду? - быстро переспросила королева.

- Да, в саду.

Женщина пустыни переводила взгляд с одной на другую. Они говорили о чем-то недоступном для нее, и она начала робко поглаживать ноги королевы.

- С обезьянами такое часто случается, - заметила она. - Однажды я видела, как в Бансваре среди них начался просто настоящий мор.

- А как она умерла? - допытывалась королева.

- Я... я не знаю... - Кейт запнулась, и последовало долгое молчание. День клонился к вечеру; становилось все жарче.

- Мисс Кейт, что вы думаете о моем сыне? - прошептала королева. Здоров он или нет?

- Он не совсем здоров. Конечно, со временем он окрепнет, но для него было бы лучше, если бы он мог ненадолго уехать отсюда.

Королева медленно склонила голову в знак согласия.

- Сидя здесь одна, я тоже часто думала об этом, и эти мысли разрывали мне сердце. Да, для него было бы лучше уехать. Но, - она в отчаянии протянула руки к солнцу, - что я знаю о том мире, куда он поедет, и откуда мне знать, будет ли он там в безопасности? Даже здесь, здесь... - Она внезапно остановилась. - С тех пор как вы приехали, мисс Кейт, у меня стало спокойнее на сердце, но я не могу представить, что будет, когда вы уедете.

- Я не могу уберечь ребенка от всех невзгод и опасностей, - ответила Кейт, закрывая лицо руками, - но прошу вас - отправьте его куда-нибудь отсюда как можно скорее. Именем Господа заклинаю вас, пусть он уедет.

- Суч хай! Суч хай! Это правда! - королева повернулась к женщине, сидевшей у ее ног. - Ты родила троих? - спросила она.

- Угу, троих и еще одного родила мертвого. И все мальчики, - сказала женщина пустыни.

- И Всемогущий забрал их всех?

- Один умер от оспы, а два других - от лихорадки.

- И ты уверена, что такова была воля богов?

- Я была с ними до последней минуты.

- А твой муж - он принадлежал только тебе и больше никому?

- Да, нас было только двое - он и я. В наших селах народ бедный, и в жены берут только по одной жене.

- Арре! Вы и сами не знаете, как вы богаты. Послушай-ка! А что, если бы вторая жена задумала погубить трех твоих сыновей...

- Я бы убила ее. А как же? - ноздри у нее расширились, и рука скользнула за вырез платья.

- А если бы у тебя было не три ребенка, а один-единственный, свет твоих очей, и если бы ты знала, что тебе уже никогда не родить другого, а вторая жена тайно посягает на его жизнь? Что тогда?