Навь и Явь. Тайна за 7 печатями

– И как же мне тебя прочесть? – задумался Тхэгён, и опять с грустью подумал об Эрне.

И солнечные зайчики ожили её голосом, будто бы сама Эрна разговаривала сейчас с ним.

Родной мой, любимый, прости, что никак не могу с тобой связаться. Не злись на меня, прошу. Я люблю тебя всей своей душой, и не могу отпустить тебя ни на мгновение. И оттого, что я нахожусь так далеко от тебя, от того, что не могу тебе сказать и слова, мне становится мучительно больно. Возможно поэтому, перед этим заданием, я решила исчезнуть, чтобы не причинять боль ни тебе, ни себе. Я очень хочу быть рядом с тобой, и понимаю, что с этим надо что-то делать. Но сколько я не пыталась нарушить незыблемые стены между моим миром и твоим, они не исчезают. Возможно, право было тогда то пророчество, что без воцарения эльнрике мы не сможем найти покой. Это мучительно больно знать, что ты здесь, рядом со мной, на расстоянии одного объятия, но при этом мы всё равно порознь. Я бы хотела вырвать эту боль из своего сердца, заставить её исчезнуть, но она снова и снова возвращается на место, наталкиваясь на всё новые и новые стены. Я всеми силами борюсь с ними, разбиваю, обхожу, но они беспощадны. Это какой-то замкнутый круг. Но какой бы сильной не была моя воля, мне не хватает тебя здесь и сейчас. Я вижу тебя, слышу тебя, я знаю, что ты хотел бы мне сказать, что ты чувствуешь, как ты тоже по мне скучаешь, и каждый раз шепчу тебе ответы, но ты всё также далеко. Я уже дошла до того, что стала ревновать тебя к тому миру, в котором ты находишься, злиться на него, что он не позволяет нам найти друг друга. Но его тоже можно понять. Вот только как мне теперь жить с этим раздвоением личности? Помнишь, я просила тебя помочь мне? Я отдала тебе часть своей души на хранение и попросила напомнить мне о ней, когда мне станет совсем плохо, когда я начну тонуть во тьме. Я знаю, что ты помнишь, потому что как бы плохо мне не было, как бы не сгущался мрак перед моими глазами, и как бы не отравлены становились мои мысли, в глубине души я знаю, что ты здесь, что ты думаешь обо мне. Я могу тогда злиться, кричать, причинять боль, но это буду не я, а что-то иное, что может прицепиться ко мне, пока я полностью сконцентрирована на эльнрике. Пожалуйста, не злись. И прости, что заставила тебя страдать. Я не хотела этого, честно. Я не знаю, когда мы сможем по-настоящему встретиться, и это тоже подрывает мне крылья. Но я знаю, что могу идти только вперёд. Не важно, какой исход будет ждать там меня. Я уже ничего не знаю. Возможно, я должна была ещё что-то сказать, но надеюсь, у меня ещё будет время и возможность отправить тебе ещё сообщение. Сейчас во всех мирах всё стало так неоднозначно. Лёд тронулся, и сейчас его будет сталкивать друг с другом с несокрушимой силой. Но иного способа, снять коррозию тьмы с этого мира, нет.

И ещё я очень боюсь. Боюсь, что ты никогда не увидишь это сообщение, что оно не дойдёт до тебя, или затеряется во входящих среди миллиона других. Я даже не знаю, хватит ли мне сил, чтобы материализовать мои мысли, эти слова, в нужном месте и в нужное время. Я очень надеюсь, что получится, иначе я просто не вынесу то, как ты страдаешь, ожидая от меня ответа. Но с каждым разом мне, действительно, всё труднее и труднее тебе его отправлять. А когда ты после этого ещё и пропадаешь, у меня полностью теряется вера в свои силы, в самое сокровенное, …

И тут сообщение прервалось, потому что экран распался солнечным светом, сливаясь с лучом, проскользнувшим сквозь щель между портьерами.

Тхэгён всё это время слушал её голос, её письмо, и его взгляд постепенно наполнялся тёплой нежностью, которая залечивала всю горечь, скопившуюся за это время в его сердце. На его лице, как лучик солнца, появилась счастливая улыбка, озарившая его лицо. И он почувствовал лёгкость на сердце. Несмотря на все эти сомнения в письме, он почему то понял, что скоро с ней увидится. И от этого в сознании стало вдруг так светло, будто в его сне.

Тхэгён перевёл свой взгляд на качнувшиеся на ветру портьеры. Этого здесь не должно было быть. Выход на балкон он не открывал. Тхэгён встал и внимательно присмотрелся, перестраивая свой взгляд на работу с астральным подпространством. Он всё ещё не хотел отпускать от себя чувство покоя, те чувства из письма, которые ласково коснулись его души.

К его гостинице вёл довольно видимый след от последнего появления аватара Джона Раста. Видимо он переусердствовал в своём желании пробить защиту Тхэгёна. Конечно, ничего страшного. Но Раста могла искать Белокаменная из-за его атаки на Росю. То, что они его вычислят, он не сомневался. Эмоциональный всплеск, который оставила там новая сущность Ксюши, когда он её расколол, элементарно мог вывести на Раста, надо было только проследить историю её контактов. А для нарийцев – это было раз плюнуть.

Ещё они могли проработать его персону, но там они могли выйти только на Белокаменную корпорацию. Хан всегда был вне подозрений. Хотя, да. Это было бы неприятно!