Наваждение

- Отец верил в то, “что битиё определяет сознание”. И порол меня так, что я иногда это самое сознание терял. А он потом меня в холодную воду макал, чтоб я в себя пришел. По делу бил, куда без этого, - Дима хмыкнул, отпил кофе, но так и смотрел в окно. - И просто так, когда его что-то бесило. Мать не вмешивалась. Хотя и ей доставалось, не без того. Все должно было быть так, как он хотел, без вариантов. Я терпел, пока сильнее не стал. Потом уже своим умом жил. Но общался. Особенно с матерью. Помогал. А когда отец узнал, чем и как я на жизнь зарабатываю, обрубил все. И матери велел со мной не общаться. Она его всегда слушала.

Дима наклонился, рассматривая что-то у себя в чашке. Снова отпил. Лиза не удержалась, подошла к нему, встав впритык.

- Я с ними и не говорил ни разу лет пятнадцать. И в тюрьму ни разу ко мне никто из них не приходил.

- Я тоже тебя не навещала, - не то, чтобы ей хотелось оправдывать его родителей после этих подробностей. Но…

Дима хмыкнул. Отставил чашку на подоконник и повернулся к ней. Обхватил затылок ладонью, погрузив пальцы в волосы. Не совсем привычно, но ей понравилось.

- Ты меня ждала. У порога, считай, встречала. А знала не меньше, больше их.

- Я тебя не воспитывала, - вновь заметила она. - И надежд особых не питала. Чаяний родительских.

- И то, правда, - Дима хохотнул, продолжая перебирать ее волосы. - Горя нет, знаешь? Вроде бы, отец. А мне его просто жаль. Да и то, так. Мать жаль больше.

- Может, все же, еще раз поговорить попробуешь? Все-таки…

То, что времени для таких попыток осталось немного, повисло в воздухе.

Дима передернул плечом.

- Посмотрим. Сегодня, так или иначе, заедем. Хочу еще раз поговорить с врачом.

Лиза кивнула, показав, что учла такую вероятность в своих планах.

ГЛАВА 17

Врачи в прогнозах не ошиблись, хотя Лиза не могла однозначно сказать: хорошо это или плохо. Старший Калиненко умер через тринадцать дней. Не знала Лиза и того, сумел ли Дмитрий нормально поговорить с отцом за это время. Они приезжали в больницу каждый день, но больше общались с Верой Андреевной. Правда, Дима регулярно заходил и к отцу, которого теперь перевели в отдельную палату, несмотря на яростный протест самого старшего Калиненко. Лиза тоже заходила к свекру пару раз. Ненадолго. Но Дима на этом не настаивал, да и Калиненко-старший не выказывал никакого желания с ней знакомиться. Впрочем, сколько бы Лиза не заходила, ни разу не слышала, чтобы и с сыном он о чем-то говорил. Походило на то, что все свое время в палате умирающего отца, Дима проводил молча глядя в окно. И Лиза не думала, что тут действительно можно что-то исправить.

А еще вышло так, что из-за всех этих событий, Дима наконец-то познакомился с ее родителями. Не то, чтобы хоть кто-то к этому стремился, собственно. Но ее мать позвонила, в очередной раз сетуя на редкость приездов дочери в гости (хотя Лиза честно старалась навещать родных хотя бы раз в две недели), а Дима сидел рядом на заднем сидении автомобиля. И именно он велел Гене изменить маршрут, отмахнувшись от ее осторожного, что “он не должен”…

- Ты со мной в больницу каждый день ездишь, - просто напомнил Калиненко.- Да и потом, это может быть забавно.

Лиза, которая научилась видеть что-то забавное в своих родителях лишь после нескольких сеансов с психотерапевтом, не была так уж в этом уверена. Но ей все равно стало приятно, что Дима готов познакомиться с ее родными.

Встреча в целом прошла не очень и плохо: мама, растерявшись от присутствия Калиненко, которого все еще опасалась, почти не читала Лизе нотаций, то и дело в принципе забывая говорить. А отец просто пожал руку новоявленному зятю и со словами “очень приятно” вернулся к просмотру очередной программы про охоту на тематическом канале. Дима присоединился, и уже через несколько минут они с ее отцом увлеченно обсуждали методы и собственные интересные случаи на охоте. Калиненко умел к себе располагать, если хотел, Лиза это помнила. И ей это даже понравилось. А особенно то, что мать так и не собралась с мыслями для очередной нотации.

Отец Димы умер. И хоть для Лизы он так и не стал хоть относительно близким, было странно и тяжело наблюдать за этим непростым “отходом”. Однако она старалась сосредоточиться на том, чтобы поддерживать Диму (пусть по нему и сложно было утверждать о подобной необходимости), а так же Веру Андреевну, похоже, действительно не представляющую, как адаптироваться к новым реалиям.

Похороны не были многолюдными: в основном соседи из дома и старые друзья-сослуживцы старшего Калиненко. На Диму смотрели косо и в основном тайком. Видимо, конфликт отца и сына тайной не являлся. Лизу это все трогало мало и она просто старалась меньше оглядываться. Погребение кого бы то ни было и без подобных нюансов - малоприятное событие.