Наваждение

В маленькой баптистской церкви, стоящей в нескольких милях от города, скоро должно было начаться ежемесячное собрание «Виллоу Кросс Тобакко Кооперейтив». На Ники были джинсы и клетчатая рубашка. Ей казалось, что именно так должны одеваться фермеры. Но когда она приехала, то поняла, что ее предположения были неверными. Мужчины, женщины и дети были одеты в свою лучшую праздничную одежду.

— Почему ты меня не предупредила? — зашипела она на Кейт. — Почему ты не сказала, что я не так оделась?

Кейт, на которой было подходящее для всех случаев цветастое платье, улыбнулась.

— Я уже говорила тебе, Ники что настало время, когда тебе всему нужно учиться самой. Кроме того, здесь не показ мод. Наши люди, может быть, немного… провинциальны, но поскольку ты не в блестках и перьях, то не имеет никакого значения, как ты одета.

— Огромное спасибо. А я думала, что ты присоединилась ко мне для того, чтобы я не выглядела дурой.

— Я здесь для того, чтобы помочь тебе познакомиться со всеми. Здешние люди немного подозрительно относятся к незнакомым.

Ники подозрительно посмотрела на Кейт.

— Эй, не смотри на меня так. Не имеет никакого значения, родилась ты в этом городе или нет. Что касается местного общества фермеров, ты для них посторонняя.

Кейт взяла Ники под руку, как она обычно делала в школе, и повела ее по зданию церкви.

— Миссис Клей, — сказала она крупной женщине, затянутой в черное, — я хочу познакомить вас со своей старой подругой, Ники Сандеман. Она живет в доме Мартина.

Ники передернуло, когда она услышала, что Кейт назвала коттедж Элл по имени арендатора, который жил там после них, табачного фермера, так плохо следившего за домом. Она уже открыла было рот, чтобы возразить, но Кейт быстро пожала ее руку, и Ники поняла, что такое представление поможет ей войти в местное общество.

— Как дела? — отозвалась женщина. — Вы родственница Мартинов? — спросила она, при этом ее глаза заблестели от любопытства.

— Нет, не родственница, — ответила Ники.

— Чудесные люди, — продолжала миссис Клей. — Ужасно досадно, что они так неожиданно уехали. Как бы там ни было, — сказала она, быстро меняя тему, — я желаю вам всего наилучшего, миссис…

— Сандеман, — подсказала Ники, пытаясь понять по лицу женщины, узнала ли та ее. Но на лице ничего не отразилось и Ники предположила, что вокруг Виллоу Кросс были места, где Элл Сандеман была не так известна или же ее забыли.

— Надеюсь, ты не возражаешь, — быстро сказала ей Кейт после того, как женщина отошла, — но Мартины жили в твоем доме так долго, пока ты отсутствовала, что Все тут считают твой дом домом этим людей. Кроме того, ты говорила, что хочешь все начать сначала. Я думала, ты сама решишь, хочешь ли ты вспоминать прошлое.

Ники кивнула. Она поняла и оценила мотивы поведения Кейт, но тем не менее чувствовала себя неловко, отрекаясь от своего истинного родства, будто это означало, что она стыдится собственной матери.

Кейт представила ее еще нескольким людям. Они обменялись любезными фразами. Даже если люди, с которыми знакомилась Ники, были любопытны, они были все же достаточно вежливы, чтобы не спрашивать больше того, на что она была в состоянии ответить.

Ровно в семь крепкий с виду пожилой человек пригласил всех сесть.

— Это Томас Клей, священник, — сказала Кейт, когда они с Ники сели на два свободных места в дальнем конце зала.

Священник объявил о рождении близнецов у Мэри и Джека Конуэй, затем прочистил горло.

— А теперь печальные новости, сказал он. — Мать Кенни Такера скончалась прошлой ночью. Похороны состоятся здесь в субботу утром. Нам будут нужны те, кто понесет гроб, поэтому близких друзей Кении попрошу остаться и подойти ко мне после собрания. Теперь я уступаю место Уиллу Риверсу.

Свист и топот приветствовали высокого человека, который отделился от толпы и медленно взобрался по ступенькам на возвышение, как будто нехотя и смущаясь устроенной ему овацией. Но это не смущение, подумала Ники, наблюдая за ним, это просто скромность, которой не нравится, когда ее наделяют властью. Он поднял свои большие сильные руки, призывая к молчанию. Ники внимательно рассматривала его внешность. Одет он был очень просто, так же, как и она, у него были прямые густые темные волосы, довольно длинные. Над карими, почти золотистыми глазами нависали тяжелые выразительные брови. У него был прямой тонкий — если бы он не был фермером, можно было бы сказать, аристократический — нос и чувственный рот. Поскольку большая часть его жизни проходила на свежем воздухе, лицо его было обветрено, и, несмотря на то что он был молод, его щеки, когда он улыбался, были прорезаны глубокими морщинами. Даже сидя в самом дальнем конце зала, Ники могла почувствовать обаяние, которое исходило от Уилла Риверса.

— Кто он? — прошептала Ники.

— Слушай внимательно и все узнаешь, — прошептала ей в ответ Кейт.