Наваждение

— Нет, нет, спасибо, — отказался Бейб, бросив долгий взгляд на бар красного дерева, дверцы которого были открыты и где поблескивали бокалы и бутылки. Он посмотрел на часы, как бы решая, когда ему будет удобно попросить выпить.

Видя все это, Дьюк продолжал игру, которая ему так нравилась, но которая доставила бы ему еще больше удовольствия, если бы победа не достигалась так легко. Он взял со стола пачку бумаг.

— Я прочитал твой отчет, маленький братец. Должен сказать, — он помолчал, наблюдая, как Бейб подался вперед, — что я удивлен. Разочарован, — добавил он, видя как Бейб осел в своем кресле. Я просил тебя представить исчерпывающий отчет о наших фермах в Бразилии и Зимбабве. Мне нужно было знать о новых сортах табака, которые мы там разводим. Ты не предупредил меня, что такая работа тебе не по силам, маленький братец.

Голос Дьюка был мягким. Ему доставляло удовольствие унижать Бейба за одно только его существование. Особенно когда это ничего не стоило. Никакого риска. Дьюк рассчитывал прижать Бейба, потому что всегда кто-то работал за его спиной, делая дело как надо.

Бейб побледнел под своим загаром спортсмена. Он боялся этого момента.

— Новые сорта растут хорошо, — сказал он, — я включил это в отчет.

— А О чем же тогда весь остальной треп, маленький братец? — Это мое мнение о том, что нам следует сделать.

— Твое мнение, — повторил Дьюк, ив его голосе послышались саркастические нотки. — А кто тебе сказал, что ты имеешь право на собственное мнение? Ты в своей жизни потратил хоть сколько-нибудь времени на что-нибудь, чтобы заработать право на собственное мнение?

— Нет необходимости разговаривать со мной так, — спокойно сказал Бейб, пытаясь отстоять свое достоинство.

— Есть необходимость, если ты привозишь отчет, который может повредить будущему «Хайленд Тобакко». Представляешь, что может быть, если это попадет в руки какого-нибудь любопытного репортера? вопрошал он, для выразительности размахивая бумагами. — Ты хоть минуту подумал, что собираешь материал для наших врагов? Или думать слишком сложно для…?

— Я думал, что мы повредим «Хайленд Тобакко», если будем продолжать так же, — отрезал Бейб. — Если бы ты мог сам все это увидеть, Дьюк, что видел я… Фермеры, которые работают на нас в Бразилии, крайне бедны. Они голы и босы, обрабатывают поля на волах, Дьюк, это в наш-то век! Для транспортировки они используют деревянные тележки, которые похожи на те, что были в каменном веке. Они живут в лачугах, которые не приспособлены для жилья. Это трудно описать! А дети… Дьюк, их тела покрыты незаживающими язвами. Это… это как колония прокаженных!

— Но в будущем у этих людей будет что-то очень ценное, маленький братец, — подчеркнуто терпеливо сказал Дьюк. — Мы даем им наших квалифицированных агрономов, которые учат их выращивать высококачественный табак на их жалких землях. Мы тратим время и силы, вот почему эти люди должны нам что-то возвращать. А тем временем, — добавил он с улыбкой, — мы можем покупать их табак в два раза дешевле, чем у себя дома.

— В Зимбабве еще хуже, — настаивал Бейб. — Сотни рабочих живут в ужасающей тесноте, все пользуются одним-единственным неисправным туалетом. Нет воды, чтобы помыться, на сотни миль вокруг нет медицинской помощи. На деньги, которые мы платим этим людям, нельзя прожить. Меньше двадцати долларов в месяц. Это хуже, чем рабство.

Дьюк покачал головой.

— Ты жалкий дурак, — сказал он, — жалкий, невежественный дурак! Ты ничего не понимаешь в бизнесе и никогда не поймешь!

От унижения у Бейба вспыхнуло лицо, но те кошмарные условия, которые он видел, так потрясли его, что он продолжил:

— Если такие страдания неизбежны при хорошем бизнесе, то да, я невежествен.

— Рад, что ты наконец понял это, — сказал Дьюк с довольной улыбкой. — И поскольку совершенно очевидно, что ты не подходишь для работы за рубежом, придется мне найти на эту должность кого-нибудь менее сентиментального. Но не падай духом, братец, мы скоро снова поговорим. Я думаю, что если мы оба постараемся, то сможем подыскать что-нибудь соответствующее твоим талантам и возможностям…

Бейб начал было подниматься со стула, но Дьюк еще не закончил.

— И вот еще что. Мне не нравится то, что я слышу о твоей личной жизни. Если ты все еще не научился пить как джентльмен, то, возможно, настало время для повторного курса в «Вудленд Хилс»… — Бейб содрогнулся при упоминании об этом заведении, куда Дьюк отправил его вскоре после смерти X. Д., желая продемонстрировать свою власть. Целых тридцать кошмарных дней Бейб подвергался тому, что врачи называли «терапией отвращения»; после этой пытки хотелось просить избавления в смерти. Это ужасное воспоминание придало Бейбу смелости и он заговорил:

— Старик давно умер, — спокойно сказал он, — а тебе все еще нужно обижать меня?

Бейб боялся, что Дьюк взорвется, но тот был поражен. Да, подумал он, старик давно умер, и он может обращаться со своим младшим братом как захочет, и некому остановить его.

— Почему ты думаешь, что я хочу обидеть тебя? — мягко спросил он. — Разве у меня для этого есть причины?