Наваждение (СИ)

Вошедшая в комнату Елизавета с Дэви удивленно уточнила, все ли со мной в порядке, может, приболела? Заверила девушку в моем прекрасном самочувствии и сбежала на кухню попить воды, там же и прочитала полное имя моего помешательства — Аян Иса Неверский. Он сразу же пояснил: Иса — имя его арабского отца, фамилия матери. Интересно получилось. Маму Аяна нарекли простым, но очень красивым именем — Татьяна. Как зовут сестру и племянницу, я уже знала, хотя Ян счел нужным еще раз напомнить их имена, наверное, подумал, что у меня совсем все с головой туго. Я бы на его месте тоже так решила.

Да, Ева, самокритичность — наше все. Ладно, хватить себя угнетать. Надо хотя бы постараться быть к себе добрее, никогда ни к чему хорошему такое не приводило. Я старалась, но что поделать, если в отношении Аяна Неверского чувствовала себя безмозглой медузой. А ведь с бывшим мужем никогда и близко ничего подобного не было. Только с ним. И почему мне кажется, что подобравшись максимально близко к этому мужчине, будто так же максимально приблизилась к краю пропасти? Долой такие мысли! Если станет совсем худо, сбегу обратно в Америку, и дело с концом! Тоже мне, нашла проблему, очнись уже, Ева! Тебе нельзя расслабляться, ребенок на руках, вот о нем и думай!

И я думала, но вместе с тем думала и об Аяне, о его семье. И чем больше думала, тем сильней хотела узнать о его близких больше, желательно, все, но, естественно, я оставила свое любопытство при себе. Если когда-нибудь доведется узнать, прекрасно, буду очень рада, если нет, значит, так тому и быть.

Больше всего на свете я боялась быть навязчивой в отношении него и потерять эту призрачно тоненькую нить. Я и без того зашла слишком далеко, поселившись здесь, на его территории. Когда я об этом думала, адреналин в крови настолько зашкаливал, что мне попросту становилось дурно, пусть и в приятном смысле этого слова, но все же дурно.

Словила себя на мысли, что меня мотает из крайности в крайность, и принудительно заставила себя не думать об этом мужчине вообще, а лучше начать тренировать спокойствие и самоконтроль. Задумчиво поглядывала на его фотографии, планируя аккуратно утащить из альбома одну и медитировать по ночам, но не стала, оставив этот вариант на самый крайний случай. Все-таки откровенно говоря — я преувеличиваю масштаб бедствия — на самом деле все не так плохо, по крайней мере я могла почти ровно дышать в его присутствии, говорить — даже больше — связно говорить! Не кидаться на своего визави. Мыслить, перечить и выражать свою точку зрения, значит, я ненормальная только в своей голове — не более, с этим можно жить. Осталось напоминать себе об этом почаще.

Мне удавалась не думать об Аяне весь оставшийся день, однако к вечеру я вспомнила, что так и не написала ему ничего в ответ, и поспешила исправить оплошность, отправив короткое, несколько сухое сообщение. Мужчина ответил буквально сразу же и не написал, а позвонил. Сердце зашлось в неистовом беге, я едва с испуга не искупала телефон в раковине. Хорошо, успела его в последний момент перехватить, но вместе с тем пропустила звонок. Невольно вздохнула от облегчения, но Аян не был бы Аяном, если бы не позвонил еще раз. Сначала я замерла, будто кролик, узревший хищника, затем бестолково заметалась по кухне, сама не понимая, что творю, и только выписав себе отрезвляющую оплеуху, встала посреди помещения и на выдохе ответила на звонок. От приятного родного мужского голоса по позвоночнику пробежалась нервная дрожь. Кажется, совсем скоро от нервов я или поседею, или познаю дзен. Хотелось бы, чтобы второе.

Господин Неверский уточнил, как у нас дела. После моего тихого ответа, что все в порядке, спросил, не разбудил ли он звонком ребенка. Наверное, подумал, что я шепчу потому, что Дэви спит, и хорошо! Очень хорошо. После очередного моего заверения — все отлично, в той же непреклонной форме заявил: завтра часиков в двенадцать приедет машина с нашими остальными вещами. Мне не нужно волноваться, специалисты сами перенесут вещи, соберут кроватку и сделают, что я им скажу. Попросил не стесняться нагружать «парней», еще раз уточнил — действительно ли все хорошо, и только после моего уже сказанного в третий раз — все прекрасно, попрощался и скинул звонок. За разговор с меня сошло семь потов, но я искренне оставалась благодарна этому потрясающему мужчине за помощь. А еще, как выяснилось, — очень по нему соскучилась.