Навеки моя

– «Соленый глаз?»

– Салун рядом с пристанью, – объяснил Сим в своей лаконичной манере.

– Хорошо, пригласи его. Для здорового мужского аппетита я немало вкусненького приготовила. Еще кого-нибудь пригласить?

Раздумывая, Причард съел еще одно пирожное. Он мог бы пригласить Стаффи Симса, но тогда Эри может узнать о том, что некоторых тренировок не было вовсе.

– Нет, я думаю, что все остальные будут праздновать со своими семьями.

– Хорошо, ты не хочешь чего-нибудь перекусить перед отъездом? Кроме пирожных, – крикнула Эри вдогонку Причарду. Уже на ступеньках он отозвался:

– Нет, спасибо, я поем у Стаффи.

Сим крякнул и открыл заднюю дверь:

– «Поем у Стаффи», хоть бы что получше придумал! – пробормотал он и вышел посмотреть, как там козы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В Святую Субботу Эри была занята весь день, пока часы наконец не просигналили, что наступил волшебный час полночи. Весь вечер она представляла, что ее мама работает рядом с ней, рассказывая пасхальные истории и предания.

Сейчас, наверное, вся деревня, в которой жила Деметрия, собралась в церкви Святой Троицы с зажженными свечами в руках и ожиданием в сердце. Скоро потушат свет. Затем с ударами часов, оповещающими о наступлении полночи, главные ворота церкви распахнутся. Ладан будет кружиться вокруг одетого в белое священника, когда он появится из темной церкви, держа в руках зажженную свечу.

– Приди и получи свет, – произнесет он, а колокольный перезвон оповестит мир о новости – Христос воскрес. Засверкают огни, и все засветится в море искорок. Зазвучат веселые голоса.

– Христос воскрес! – будет провозглашать священник, а все новые искорки будут загораться и загораться. – Христос воскрес! – А люди будут вторить ему: «Воистину воскрес». Они, руками прикрывая огонь от ветра, понесут его домой, чтобы там дымом от этой свечи вывести крест на потолке в честь Его, победившего смерть.

У Эри не было святого огня, но она зажгла свечку и поставила ее рядом с иконостасом Деметрии, шепча сама себе: «Христос воскрес». Наконец наступила Пасха.

Яма была готова. Кухня наполнилась приятным ароматом, и Эри впервые после своего отъезда из Цинциннати почувствовала себя хорошо. Только присутствие Бартоломью на празднике могло сделать день еще прекраснее.

После того, как Причард сменил Сима на маяке рано утром, тот поехал в Тилламук, чтобы выполнить заказ Эри: кое-что купить на рыбном рынке и забрать у Кельвина освежеванного ягненка. Когда он ушел, Эри спустилась в огород, чтобы нарвать свежего чеснока, сельдерея, лука, помидоров и петрушки для блюд, которые она все еще готовила. В это время из амбара вышел Бартоломью. Затаив дыхание, Эри молилась, чтобы он посмотрел в ее сторону. Но он глянул на нее лишь на секунду, а потом пропал за углом амбара. Ее плечи опустились. Она глубоко вздохнула и попыталась заглушить в себе боль, вызванную этим непонятным поведением ее любимого.

Уже прошло две недели после смерти Хестер, но похоже, Бартоломью еще переживал чувство вины. Вначале у Эри тоже возникало это чувство, но, когда она узнала, что их брак развалился задолго до ее появления, она успокоилась. Даже если бы она никогда не приехала в Орегон, отношения между Хестер и Бартоломью были бы такими же. Все равно Хестер была бы сейчас мертва, а Бартоломью обвинял бы себя в том, что недостаточно ее любил.

Разочарование немного отпустило Эри. Она хотела, отчаянно хотела помочь Бартоломью. То, что он делал с собой, было неправильно. Он не заслуживал этого. Не заслуживали этого и те, кто находился рядом с ним на маяке. Это было несправедливо и по отношению к Эри, хотя она и понимала, что ее вина в его измене своей жене несомненна. Она осознавала горе Бартоломью, но знала, что самоистязание лишь только ухудшит ситуацию. И она не позволит ему испортить Пасху. Оставив свои травы и овощи на грядке, она подобрала фартук и юбку и побежала к амбару. Она нашла его там, где и ожидала найти – в клетке с фазанами. Ни секунды не колеблясь, она подошла к двери и вошла вовнутрь.

– Бартоломью? – казалось, он не обратил на нее внимания, только его тело чуть вздрогнуло.

– Ты меня так ненавидишь? Ты обвиняешь меня в смерти Хестер или это так выражается твое чувство вины?

– Я никого не виню в ее смерти, кроме себя.

– Какая чепуха! Если кто и виноват в смерти Хестер, так это только она сама! Тебе не надоело еще дурака валять?

Он не ответил. Тогда Эри схватила его за плечи и повернула к себе. Он смотрел на нее впавшими, как будто после долгого запоя, глазами. Его лицо осунулось, черты заострились. Он выглядел таким беззащитным! Таким Эри еще никогда не видела его.

Она провела руками по любимому лицу, голос ее зазвучал нежнее.

– Бартоломью, как бы Хестер смеялась, если бы знала, как ты убиваешься из-за нее!

Он рванулся из ее объятий и отвернулся.

– Она бы не умерла, если бы не я. Черт возьми, я был ее мужем… Я видел, как она хромает, передвигаясь по дому. Я знал, что она страдает. Но я даже не поинтересовался, что с ней. Я был слишком занят, гоняясь за…

Он не договорил. Но она знала, что он не сказал.