Навеки плечом к плечу (СИ)

Это случилось давно, очень давно – в ночь перед битвой за Эребор. Он находился в шатре, бесстрастно глядя на стол, на котором покоился Королевский камень, прикрытый плотной тканью. Воспоминания окутывали его своей крепкой прозрачной сетью, и он вновь видел себя перед троном Трора, над которым светился Аркенстон. И пригожего внука гномьего владыки, стоявшего рядом и смотревшего на эльфа нечитаемым взором. Что-то странное было в том взгляде, но Трандуил не мог понять, что именно.

- Здравствуй, эльф!

Трандуил резко обернулся и загородил собою стол, думая об Аркенстоне. Нелепо – гном не знал, что он находится к камню так близко. В тот вечер Торин заявился к королю эльфов, ведомый другим намерением. И потом они дрались, как сумасшедшие, доказывая свое превосходство, выплескивая свою боль и ненависть, и ни один не задумался о том, зачем Трандуил, еще будучи у стола и не зная, что произойдет дальше, заранее накладывал заклинания, не позволяющие ни одному звуку покинуть помещение.

Окровавленные, с безобразными потеками и припухлостями, они лежали потом на холодном полу, бездумно глядя вверх и чувствуя себя внезапно… очищенными. Трандуил заставил себя подняться и, ведомый странным побуждением, склонился над Торином, начав плести над его лицом исцеляющие заклинания.

Эта ночь была единственным воспоминанием в жизни Трандуила, когда они предавались любви, забыв о ненависти. Дарили друг другу ласки и поцелуи такой нежности, на которую даже не мыслили себя способными.

- Ты прекрасен, эльф, - шептал Торин, покрывая поцелуями его лицо и волосы – так бережно, будто не сомневался в их хрупкости.

- Ты тоже красив, гном, - отзывался Трандуил, растеряв всю свою вековую язвительность и холодность.

- Я мог бы простить тебя. - Торин гладил его по голове, а эльф слушал его сердцебиение. Впервые за многие столетия он чувствовал нечто, отдаленно напоминающие чувства к супруге, которая давно его покинула.

А потом Торин ушел, молча, так и не сказав ни слова о камнях Ласгалена. Трандуил же ни словом не обмолвился об Аркенстоне, и чувствовал себя предателем. Торин тоже посчитал его таковым – Трандуил видел это в его глазах на следующий день, когда Бард предлагал вернуть камень в обмен на долю, полагавшуюся людям из Эсгарота. Трандуил до сих пор не мог ответить себе на вопрос о том, что было бы, отдай он Торину Аркенстон во время его прихода.

Через несколько часов, склоняясь над остывающим телом гнома, Трандуил вознес над ним руку и сделал одну, всего одну-единственную попытку исцеления. А гном ожил, будто оставшаяся в его теле частичка эльфийской сущности внезапно отозвалась на белую магию. И потом многие годы правил Эребором, пока не наступило предсказанное время перерождения. В те далекие годы они с ним больше не виделись – только после второй битвы за Одинокую гору, когда Трандуил с удивлением и внутренним трепетом отметил, что Торин не постарел ни на день. Но никогда больше в синих глазах короля гномов не возникало того теплого сияющего пламени, что согревало его в ту ночь, когда гном тайно проник к нему в лагерь.

Много десятков лет минуло потом, и гномы заснули в своих пещерах, оставив после себя невиданные богатства. А Трандуил вновь почувствовал себя древним и закостенелым, и с трудом приспосабливался к новой жизни. И тогда Торин объявился вновь – ни гномом, ни человеком, ни эльфом. Переродился мир, и переродился гном, однажды побывавший любовником перворожденного. Почти одного роста с Трандуилом и наделенный тем же бессмертием. И помнящий – все обиды, которые когда-либо нанес ему Трандуил. Они вновь стали любовниками, но это уже была страсть на грани безумия, вечная борьба за первенство, в которой Трандуил и не стремился быть первым.

С тех пор они всегда возвращались друг к другу, как деловые партнеры и любовники, связанные между собой незримыми узами. И когда Трандуил принял решение о сокрытии эльфийских городов с помощью сложных заклинаний белой и черной магии, Эребор, как гора, скрывающая в себе невиданные сокровища, попал под единый магический купол с Эрин Ласгаленом.

Трандуил несколько раз моргнул, отгоняя воспоминания. Выпил налитый в бокал виски и нажал кнопку селектора, решив заняться более важными на этот момент делами. Прошлое до сих пор вызывало боль - большую, чем хотелось бы.

***

Дверь открылась. Трандуил не успел моргнуть, как оказался прижатым к стене коридора, в то время как жадные сильные руки шарили по его груди и торсу, попутно высвобождая руки из рукавов пальто и выдергивая рубашку из-за пояса брюк.

- Потом! – Трандуил с силой отстранил Торина от себя, держа на расстоянии. – Сначала поговорим.

Торин отступил, слегка нахмурившись, однако позволил пройти мимо себя, не сделав попытки остановить. Трандуил глубоко вздохнул, скинул пальто и уселся в кресло.