Навеки связанные (СИ)

Глубоко вдохнув, Акэл развернулся и тяжелым и неуверенным шагом направился к деревянной двери. Он не желал покидать Нуалу, оставляя ее наедине с Нуадой, однако и остаться с ней принц не мог, пока не мог…

Когда Акэл вышел из столовой, громко закрыв за собой дверь, Нуала напряглась всем телом, ощущая, как оно неистово дрожит, и опустила голову, желая спрятаться от обличающего взгляда янтарных выразительных глаз, пугающих сильнее, нежели костлявая рука смерти.

Нуада же, оставшись наедине с сестрой, не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть на ее хрупкую и поникшую фигуру. Встав со своего стула, эльф медленно подошел к Нуале, которая, почувствовав близость брата, сглотнула и сжала бледные ладони, стараясь унять дрожь, что, подобно волнам, окутывала все ее тело.

— Удивительная вещь, дорогая сестра, — медленно и обманчиво нежно начал Нуада, проводя алебастровыми пальцами по шее Нуалы, на которой виднелись кровавые следы. — Ты не оставляешь равнодушным ни одного мужчину, который хоть сколько-нибудь ближе узнает тебя, — продолжил эльф, не отнимая руки от кожи сестры, нежно проводя по ней, массируя, успокаивая.

Нуала же, почувствовав аккуратные прикосновения холодных пальцев брата, прикрыла глаза, не в силах справиться с охватившим все ее тело жаром, что, распространяясь, заставлял гореть изнутри, облизывая враз пересохшие губы. Нуада был для нее врагом, которому нельзя доверять, который способен на что угодно, однако даже ласки врагов могут приносить наслаждение, вынуждая забыться.

— Однако, судя по всему… — продолжил Нуада, в чьем голосе теперь звучали холодность и недовольство, — Ты и сама заинтересовалась нашим гостем, не так ли? — на этих словах эльф провел ладонью по шее сестры к ее острому подбородку, обхватив его бледными пальцами, сильно, почти больно. — Отвечай, Нуала, когда я спрашиваю, — негромко, с напускной сдержанностью проговорил Нуада, вынуждая сестру посмотреть на себя.

— Нет, брат мой, — тихо ответила Нуала: голос ее дрожал, как и все хрупкое тело.

— И почему я должен этому верить? — зло усмехнувшись, спросил Нуада, не отрывая взгляда от лица сестры, которая в этот момент казалась ему беззащитной, хрупкой, подобно хрусталю, который трескается на части, стоит неосторожному гостю опрокинуть его.

— Потому что это правда, — дрожащим голосом ответила Нуала, в уголках глаз которой начинало щипать от непрошенных слез.

— И ты клянешься мне, что не совершишь никакой глупости за то недолгое время, что принц еще будет тут? — настойчиво и серьезно спросил Нуада, смотря сверху вниз на сестру, в ее большие и чистые глаза, задернутые прозрачной слезной дымкой, покрывающей и его взор.

— Какую глупость я могу совершить? — горько усмехнувшись, вопросом на вопрос ответила Нуала, не в силах отвести взгляда от глаз брата, обрамленных черными тенями, придающими ему устрашающий и демонический вид.

— Зная тебе, могу сказать, что абсолютно любую, — иронично заметил Нуада, поглаживая большим пальцем алебастровый подбородок сестры.

— Клянусь, — одними губами ответила Нуала, не имея права сказать что-то иное, дабы не разгневать брата и не обратить его неистовую ярость на невиновного принца Акэла.

— Вот и умница, — снисходительным и насмешливым тоном произнес Нуада, вызвав у Нуалы легкий укол обиды.

— А теперь я могу пойти к себе? — тихо и неуверенно спросила Нуала, сомневаясь в том, что она действительно желает покидать брата.

Ведь каким бы ужасным, жестоким и деспотичным он ни был, она продолжала всем сердцем любить его: это казалось ей полнейшим безумием, возможно, так оно и было. Однако кто не теряет рассудок, когда начинает испытывать к своему ближнему нежные и сильные чувства.

— Конечно, можешь, — едва заметно вздохнув, ответил Нуада, убирая от лица фейри свою ладонь.

На секунду его посетила мысль о том, чтобы поцеловать Нуалу, оставив на ее прекрасных розовых губах собственную печать, однако он поспешил отогнать ее, не желая испугать и обескуражить сестру, которой, как он думал, были до дрожи противны его прикосновения.

Нуала, услышав ответ брат, медленно встала со стула, оказавшись в непозволительной близости от Нуада, заставившей ее смущенно и испуганно опустить взгляд. Эльф же остался непоколебим, словно его вовсе и не интересовала в этот момент сестра, однако эта была лишь внешняя ненатуральная оболочка, подобная той, которую долгое время носят змеи, пока она сама не сползет с них, обнажив настоящую кожу, прояснив их окрас.

Опустив белокурую голову в легком поклоне, Нуала быстро развернулась, заставив бирюзовую юбку изящно взметнуться, обнажив алебастровые щиколотки. Нуада же, смотря на удаляющуюся фигуру сестры, непроизвольно вздохнул, откидываясь на резную спинку стула.

Мысли одна за другой сменяли друг друга, заставляя эльфа напряженно постукивать по поверхности мраморного стола. Наконец, Нуада, взяв в ладонь кубок с темно-гранатовым вином и сделав из него небольшой глоток, негромко, но выразительно подозвал слугу, который уже через несколько мгновений был в комнате, готовый служить своему господину.