Навеки связанные (СИ)

— Это же прекрасно, — восхищенно произнесла Селин, придавая голосу нотки неподдельного интереса, однако Нуаду этим было не обмануть: он читал любовницу, подобно письменам, а потому знал, что ее эмоции поддельны. — И что же Вы хотите ему ответить?

— Само собой, я соглашусь на его предложение и с удовольствием приму Акэла в этом дворце, — с плохо скрываемой насмешкой в голосе ответил Нуада и, предчувствуя реакцию на следующие слова, продолжил. — Принц также выразил желание встретиться с моей сестрой. Удивительно, что слухи о ее заключении не дошли до него, ибо сплетни подобны волнам, которые уносят любой мусор, заставляя его преодолевать огромные расстояния.

— И что Вы хотите сделать, мой король? — дрогнувшим голосом спросила эльфийка, едва сдерживая возмущение и гнев, которые готовы были в любую секунду вырваться наружу. Она никогда не видела принцессу Нуалу, но уже ненавидела ее всей душой.

Селин понимала, что, если все же слухи, которые дошли до нее несколько месяцев назад, правдивы, значит, она могла в ближайшее время лишиться всего: положения, достатка, статуса и, главное, своего короля. Это предположение не только неприятно кольнуло фейри, но и натолкнуло ее на мысль о том, чтобы лично посетить комнаты, в которых была заключена принцесса Нуала.

Желание Селин увидеть «любимицу» короля, унизить ее, указав на то, кем она теперь является в этом мире, новом мире, было почти осязаемым: оно наполняло сердце темной густой смолой, заставляя его гореть злым огнем, обжигающим и смертельным. И фейри желала сегодня же удовлетворить свою жажду.

— Я не могу отказать своему давнему другу в его просьбе, к тому же, в столь незначительной, — скучающе ответил Нуада, желая побыстрее избавиться от навязчивого общества наложницы, которое в данный момент не приносило никакого удовольствия, наоборот, оно сбивало от мыслей о более интересных вещах.

— Вы считаете разумным отпускать предательницу, давая ей при этом свободу действий? Мой король, это был Ваш приказ заключить сестру, ограничив ее перемещение вне отведенных для нее комнат до минимума. Если Вы нарушите это условие, поставите под сомнение саму суть наказания, подчиненные подумают, что Вами руководит не разум, но чувства, — закончить Селин не смогла, так как Нуада, резко обернувшись, обжег ее гневным и злым взглядом янтарных глаз.

— Не смей так говорить со мной! — Селин передернуло от его голоса, который сейчас был подобен раскатам грома. — Этот приказ был отдан мной, и мне решать, что делать с сестрой… И никому я не позволю диктовать, что мне делать с принцессой: ни тебе, ни кому бы то ни было другому. В этом вопросе мне не нужны советчики, — сказав это, Нуада отвернулся от эльфийки, всем своим видом показывая, что не намерен более терпеть ее присутствия в своих покоях.

Селин, поняв это, поспешила удалиться, чтобы от злости и ревности, что сейчас окутали ее нутро посильнее любой паутины, не совершить необдуманного поступка. Поступка, который мог стать ее смертным приговором.

— Прошу извинить, Ваше Величество, — коротко сказала она напоследок, перед тем как выйти из покоев своего короля.

Нуада ничего не ответил, погрузившись в собственные мысли, которые вновь вращались вокруг образа сестры. Эльф думал о ней, вспоминал каждую ее черту и внутренне трепетал от мысли, что вновь увидит ее. Он не знал, насколько эти месяцы изменили Нуалу, что сделали с ней его отчужденность и пренебрежительность.

Все это время Нуада ни разу не видел ее, не пытался даже мысленно воззвать к ней: стена, которую он выстроил в своем сознании, была так же непробиваема, как и раньше. Оставалось неизменным и его всепоглощающее чувство, питаемое к сестре: оно все также будоражило кровь, сводило с ума, заставляя эльфа мучиться, страдать каждый раз, стоило его мыслям вновь вернуться к образу гордой и прекрасной в своей чистоте Нуале.

Нуада знал, что сестра никогда не будет испытывать к нему то же чувство. Для Нуалы, как и для всех эльфов, такая связь была аморальна, недопустима, греховна. Нуада и сам понимал, что его чувства к собственной сестре являлись последствием безумства, о котором тогда, перед смертью, сказал король Балор. Но эльф не принял всерьез слов отца тогда, не хотел верить в них и сейчас.

Теперь его ничего не держало, а потому он не собирался страдать, сжигая себя изнутри: на этот раз Нуада возьмет то, что желал более всего на свете, возьмет без остатка. Эта мысль ураганом пронеслась в голове эльфа, подтолкнув на очень интересную и волнующую идею.

— Коргул! — громко позвал Нуада слугу, который стоял за дверью. В эту же секунду в покои зашел немного выше человеческого роста тролль, который промычав что-то отдаленно напоминавшее приветствие, встал у двери, ожидая указания.

— Я хочу, чтобы ты передал мое распоряжение портным: пусть они изготовят два парадных одеяния, мужское и женское. Скажи им, что эти одежды должны быть выполнены в цветах нашей королевской династии: красном, золотом и черном, — Нуада закончил говорить, и хищная улыбка-оскал тронула его губы.