Навеки твой

Однако даже такая сильная империя, как Авразар, постоянно сталкивается с вольнодумцами, вносящими в государство смуту.

Тай сжал кулаки, вспоминая молодую девушку, кричавшую на импровизированной сцене в деревне Камоль, граничащей с землями Лорвея: «Я хочу сама выбирать род деятельности и мужа! Почему император и его прихвостни заставляют нас жить по указке? Он никогда не был в деревне, он не знает, каково это!»

Проблемы начались не сегодня и, возможно, однажды приведут к свержению монархии, как было в Укманском Фаите. Безобразно грязная, нищая страна, гордившаяся тем, что ее люди сами решают, как им жить. Местные правители меняются каждую неделю. То их свергает народ, то их убивают. Улицы кишат голодранцами, не признающими законов. Если леди из империи Авразар вдруг окажется на одной из улиц их столицы, сомневаться в том, что ее ограбят, изнасилуют и убьют, не приходится.

Подобного бесчинства в своей империи Тай не потерпит. Лорвей и Орнэллия уже пропитаны ядом чужих взглядов и пытаются навязать их Авразару, угрожая хрупкому равновесию империи. Война кажется неизбежным злом. И его страна проиграет, падет под вероломством вчерашних союзников, объединившихся скорее с целью разграбления, нежели изменения порядков.

«Недопустимо!» – всплеск ярости выбил воздух из легких принца.

Он понимал, что для борьбы все методы хороши, и пока Тай не заручился поддержкой Кайтанийского государства и Нижнего Мира, должен оттягивать момент кровопролития, вступая в переговоры.

Женитьба на Наяне кажется сущим адом по сравнению с войной.

Боже, каким нужно быть придурком, чтобы настаивать на статусе эмани для любимой женщины?!

Тай вскочил с кровати и тут же рухнул обратно. Слабость разливалась по телу бурной рекой.

Это состояние невероятно бесило его. Он был здоров, часть болезни, перетянутой с Алисы, выжгло силой демонской крови. Однако организм был человеческим и перестраивался слишком долго.

Вздохнув, принц медленно поднялся. Осторожно, чтобы не разбудить Сайриона, встал с кровати.

На самом деле волновался наследный принц напрасно, здоровый сон лорда Миала не потревожил бы и взрыв, устроенный под его кроватью.

Резиденция послов империи Авразар занимала трехэтажное здание с высокой мансардой поблизости от дворца. Несмотря на такое соседство, в доме всегда было тихо и спокойно, шумные гулянья, постоянно проходящие во дворце, не мешали – отчасти благодаря магии, отчасти – небольшому парку, разбитому между строениями.

В парк принц и отправился. Он не боялся кривотолков слуг или нападения людей, недовольных политикой и устройством в его империи. Сейчас он неприкосновенный драгоценный гость, отказавшийся от дворцовых покоев.

Тай недовольно скривился от взглядов, нахально рассматривавших его тело, – забыл прикрыть торс рубашкой, тревожась за покой Сайриона. В Авразаре никто бы не посмел так пожирать его глазами. Вот она, первая ступень бесстыдства и вседозволенности.

Принц не чувствовал холода, тем более что в Лорвее царит теплая осень.

Ветер, гуляющий по кронам деревьев и гоняющий желтую листву по земле, напомнил жаркий шепот лорда Миала.

Тай вновь переживал откровения отца Алисы и все больше уверялся в том, что его первоначальный план в отношении любимой женщины был провальным.

Наследный принц погрузился в воспоминания о разговоре в карете.

– Твоя настойчивость, Тай, не имеет ничего общего со здравомыслием. Никто не сможет повлиять на меня в отношении Алисы. – Сайрион смотрел прямо на принца и не испугался его изменивших цвет глаз. – Ты судишь обо всем свысока и ни разу не был в шкуре лордов, вынужденных взять эмани.

– Вынужденных?

– Именно. Я не беру в расчет тех, кто привык к адюльтерам. Я расскажу о себе.

Чем была вызвана подобная откровенность, принц не мог понять до сих пор. Он знал, какие узы связывают его отца и лорда Сайриона, но никогда не примерял их на себя. Лорд Миал – ближний круг императора, а не его. Пусть ему многое позволялось в отношении их высочеств, однако все держалось в рамках приличий. Между ними существовала стена, которая рухнула во время поездки в Лорвей.

Кто бы мог подумать, что всегда холодный лорд Миал нежно любил свою жену? По его словам, ей позволялось все.

Мы воспринимаем слабости наших женщин со снисходительностью старца, – заявил Сайрион. – И это наша большая ошибка.