Навеки твоя Эмбер. Том 2

— Нет, не бросила. Она исчезла однажды ночью во время осады ее фамильного замка в 1643 году. Родители так ничего о ней и не узнали, и нам осталось предположить, что ее захватили в плен и убили парламентарии… — Эмбер увидела совершенно новое выражение на его лице. Он был опечален и в то же время испытывал какое-то удовлетворение, почти счастье от этих далеких воспоминаний. В графе появилось нечто новое, странное — какая-то мягкость, о существовании которой Эмбер никогда и не подозревала. — Она была очень красивой, доброй и щедрой женщиной — настоящей леди. Сейчас это кажется невероятным, и все-таки, когда я в первый раз увидел вас, вы сильно напомнили мне мою несостоявшуюся невесту. Не могу понять — почему. Вы не похожи на нее — или похожи лишь немного, — и, конечно, вы не обладаете ни одним из тех качеств, которыми я восхищался в ней.

Он чуть пожал плечами. Он не смотрел на Эмбер, а куда-то далеко назад, в прошлое, в то прошлое, где осталось его сердце. Потом он перевел взгляд на Эмбер, и маска исчезла с его лица, прошлое растворилось в настоящем. Он продолжал тушить свечи, вот погасла последняя, и спальня погрузилась во тьму.

— Возможно, нет ничего странного, что вы напомнили мне о ней, — продолжал он. По голосу она поняла, что граф стоит в нескольких футах от нее, около канделябра. — Я искал ее двадцать три года в лице каждой женщины, которую встречал, повсюду, где я бывал. Я надеялся, что, возможно, она жива, что когда-нибудь где-нибудь я найду ее… — Он надолго замолчал. Эмбер стояла тихо, удивленная тем, что услышала, потом звук его голоса приблизился, она услышала шарканье его домашних туфель по направлению к ней. — Но теперь я прекратил поиски — я знаю, что она умерла.

Эмбер сбросила платье и быстро нырнула в постель. Ее охватило чувство страха, как охватывало каждую ночь.

— Так, значит, вы были влюблены — однажды! — сказала она, сердитая от мысли, что хотя он презирал ее, но когда-то был влюблен в другую женщину и относился к ней нежно и великодушно.

Эмбер почувствовала, как прогнулся матрац, когда граф сел.

— Да, я был когда-то влюблен. Но только один раз. Я вспоминаю о ней с идеализмом молодого человека — и я до сих пор люблю ее. Но теперь я стар и знаю о женщинах слишком много, чтобы относиться к ним не иначе как с презрением. — Он положил халат в изножье постели и лег рядом с ней.

Несколько минут Эмбер напряженно ждала, замерев и сжав зубы, не в силах закрыть глаза. Она никогда не осмеливалась отказывать ему, но каждую ночь она терзалась этим длительным ожиданием — она сама не знала, ожиданием чего. Но муж лежал на спине, вытянувшись на своей стороне кровати, и не делал попыток прикоснуться к ней. Наконец она услышала, что его дыхание стало ровным. С чувством облегчения Эмбер медленно расслабилась, ее охватила дремота. Тем не менее самое легкое движение мужа будило ее, она открывала глаза и ждала. Даже когда граф уходил, оставляя ее одну, Эмбер не могла спать спокойно.

Приехали родственники Дженни, и в течение нескольких дней они с любопытством наблюдали, как Эмбер меняла наряды и украшения. Никто из них не одобрил Эмбер, но она никого не оставила равнодушным: женщины говорили о ней, возмущенно поднимая брови и поджав губы; мужчины при ее появлении подталкивали друг друга локтями и многозначительно подмигивали. Эмбер знала, что они все думают о ней, но ей это было безразлично.

Если они считали ее шокирующей, то она считала их тупыми и старомодными. И все-таки, когда гости разъехались и в доме вновь воцарилась тишина и монотонность, Эмбер стала мучиться еще больше. К этому времени Эмбер довела Филипа до такой степени неудержимой страсти, что его трудно было заставить соблюдать хоть какую-то осторожность.

— Что же мы будем делать! — снова и снова повторял он. — Я просто не могу этого больше выносить! Иногда мне кажется, что я схожу с ума!

Эмбер вела себя с Филипом мягко, пытаясь вразумить его. Она откинула с его лба прядку каштановых волос (он не носил парика).

— Мы ничего не можем сделать, Филип. Ведь он твой отец…

— Это неважно, отец или нет! Я ненавижу его теперь! Вчера я встретил его на галерее — как раз, когда он шел к вам, — Боже мой, на минуту мне подумалось: схватить его за горло и… О, что же я такое говорю! — Он тяжко вздохнул, его мальчишеское лицо было несчастным и измученным. Эмбер приносила ему минутные радости, но и очень много горя. С тех пор как Эмбер появилась в Лайм-парке, он не находил покоя.

— Не надо так говорить, Филип, — тихо произнесла она. — Ты даже думать так не должен, иначе это может когда-нибудь произойти. Я не сомневаюсь, что у него есть законное право распоряжаться мною так, как он пожелает…

— О Господи! Никогда не думал, что моя жизнь может превратиться в такую неразбериху, — не представляю, как это случилось!

Несколько дней спустя Эмбер вернулась после утренней прогулки верхом одна — Филип возвратился другой дорогой, чтобы их не видели вместе. Рэдклифф сидел за письменным столом в спальне.