Навеки твоя (СИ)

Я с трудом выбралась из машины, прошла немного, опираясь на капот. Идти было невероятно тяжело, словно я сквозь толщу воды двигаюсь. Я остановилась и прижала ладонь ко лбу. Стало получше, но как только я сделала шаг, голова закружилась вновь.

Я еле доковыляла до бампера. Андрей остался где-то позади.

Я поняла, что что-то не так, когда в спину ударил свет. Выследили, нашли. Медленно повернулась и загородилась ладонью, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, а перед глазами мутиться. Как бабочка, пришпиленная к листу в белом сиянии. В красном платье меня было отлично видно.

Силуэт Андрея застыл слева. Ксеноновый свет ослепил его на секунду и этого хватило, чтобы из-за завесы светового потока к нему шагнул крупный мужчина, и приставил ствол к нижней челюсти.

Я думала, он что-то скажет, но он только дышал сквозь зубы. Меня качало, картинка расплывалась, но я видела, кто это.

Фары вырубили так же внезапно, как и включили. Все погрузилось в темноту. Я беспомощно смотрела в чернильную тьму, борясь с подбирающимся обмороком и цепляясь за капот, словно пока я в сознании, могу помешать им, спасти, встать между ними… Нет, не могу.

Раньше я думала, что больнее любви ничего нет. Какой я была дурой. Сильнее всего болит не любовь, а когда она уходит. Растоптанные чувства. Разочарование. Разбитые надежды. Остывшая зола на месте пожара. Вот, что такое настоящая боль. Боль разбитой любви.

В этом огне сгорели мы оба, но Эмиль, мой упрямый Эмиль, даже сгорев и не простив, как и обещал, приполз за мной из могилы.

— Отдай мою жену, — процедил он сквозь зубы, зло толкая голову Андрея вверх дулом. — И больше не трогай. Это не твое.

Глава 34

— Вали на хрен.

У меня сердце замерло. Андрей говорил с вызовом, хотя дуло глубоко врезалось ему под челюсть.

— В машину, Дина. А ты пошел, — Эмиль толкнул Андрея, вынудив отступить. «С крючка» дула тот так и не сорвался, и пятился на ощупь.

Андрея он остановил у открытой водительской двери и заставил растопырить руки. Обыскав, Эмиль высвободил из-под рубашки пистолет и отшвырнул в сторону.

— Ну что, — кивнул он и едко, словно осколки режут горло с каждым выплюнутым словом, продолжил. — Понравилась тебе моя жена? Долго уговаривал?

Он говорил с тихим бешенством, в котором крушат все вокруг, если сорвутся, ломают кости, уродуют. Затишье перед бурей, которая разносит все, если дать малейший импульс. Я понимала: это мужской разговор. Я его слышу по ошибке — потому что деться некуда. Взгляд, поза, напряженные пальцы на рукоятке пистолета — все кричало о том, что Эмиль хочет, очень хочет нажать на спуск, и повод уже есть.

— Или сразу тебе дала, как мне? — с рычанием закончил он.

— Эмиль… — мой голос задрожал от обиды.

Андрей оттолкнул ствол в сторону и от души врезал Эмилю в челюсть. В удар он вложил больше, чем мою обиду — словно копил злость с того момента, как нашел меня, плачущую и потерянную, с отпечатком ладони на щеке, за павильоном, где я пряталась. Как будто ему стало все равно — убьют его или нет.

Эмиль отшатнулся. Запястьем прикоснулся к раненому месту. Взгляд физически стал тяжелым, губы искривились. Он выше, крупнее и у него был ствол. Андрей не двигался, следя за каждым движением, словно хищник перед броском. Он умело дерется, но ослабел из-за раны плеча.

Я перестала дышать, таким страшным выглядел мой муж, и Эмиль сорвался, словно хотел этого удара.

— Остановись! — хныкая, закричала я, когда рукоятью в лицо он попытался свалить Андрея с ног.

Тот увернулся, и когда Эмиль оказался рядом, в его руке что-то мелькнуло — металлический проблеск. Нож! Он целил подмышку, автоматически бил в артерию. Дождался открытого уязвимого места…

— Нет! — заорала я, когда клинок вспорол одежду и, как мне показалось, вошел в тело. От болевого шока потемнело перед глазами, и я заорала в диком приступе страха.

С рычанием, Эмиль ударил Андрея в лицо, и сокрушительный удар отбросил его на капот. Я не понимала, ранен муж или нет. Он сорвался с цепи, а зверь, даже смертельно раненый, прет, не ощущая от шока боли. Он навис над Андреем и наносил удар за ударом, игнорируя мои крики. На пределе бешенства, в умопомрачении мужчины, на интересы которого посягнули, жену которого трахнули.

Иногда он промахивался и вминал капот с грохотом, словно кувалдой бил.

— Эмиль, не надо! — заныла я. — Остановись, умоляю!

Я хотела повиснуть на руке, чтобы тот не забил Андрея насмерть, но… боялась подойти. Он потерял рассудок.

Сирены стали отчетливей. Из машины показался Антон — просто высокий силуэт, он так и не убрал одну ногу с педали.

— Эмиль, менты близко.

Только это его остановило. Он выпрямился над капотом, тяжело дыша и сплюнул рядом с головой Андрея.

— Чужого не бери, понял?