Навеки твоя (СИ)

Я не успела закончить — охранник мне врезал. И не ладонью — кулаком. В скуле вспыхнула боль, перед глазами потемнело, задыхаясь и кашляя, я спиной рухнула на сиденье.

— Помогите… — попыталась я прохрипеть.

Наклонившись, охранник взял мои ноги под колени, убирая в салон, и протолкнул меня дальше по сиденью.

Я пыталась прийти в себя. Заставляла сознание прорваться через мутную пелену, чтобы тьма перед глазами рассеялась. С огромным трудом, покачиваясь, села на сиденье, исподлобья, как дикая кошка, глядя сквозь лобовое стекло. В зеркале заднего вида мелькнули помутневшие глаза. На скуле царапина — от обручального кольца охранника. Прическа растрепана, из нее выбились волосы. Меня качало, словно я была не в машине, а в пришвартованной лодке. Руки, которыми я упиралась в сиденье, дрожали, и я расставила их шире, чтобы не упасть.

Водитель сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. Охранник остался снаружи. Я застонала — говорить не могу, вместо слов выходил слабый сип.

Из темноты появился Андрей. Он быстро бежал, на плече — винтовка. Я с трудом повернула голову, борясь с головокружением, и увидела, как с размаху он бьет прикладом в лицо охраннику и ногой валит на землю.

— Из машины, — выдохнул он и прицелился в окно.

Водитель не успел завести. Взвесив за и против, он, растопырив руки, приоткрыл дверцу и выбрался наружу.

Он упал за руль.

— Андрей…

Он обернулся, но смотрел поверх — через заднее стекло, и так резко выжал газ, что машина задним ходом вылетела из переулка, визжа резиной, прежде чем развернуться на полном ходу. Маневр свалил меня на сиденье и больше я не вставала. Голова кружилась, лицо болело после удара.

Андрей видел меня в оптический прицел… Вместо того, чтобы следовать плану, побежал за мной, когда увидел, что меня уводят. Огромный риск. Он раскрыл себя, и теперь полиция и люди Бессонова повиснут у нас на хвосте.

— Ты его убил? — выдавила я, и прижалась ноющей скулой к прохладному сиденью, стараясь не слышать, как к нам приближаются сирены, и закрыла глаза.

Наверное, я слишком тихо спросила.

Андрей молча жал газ. «Винторез» он швырнул на переднее сиденье, но теперь сбросил на пол. Сквозь ресницы я видела красно-синие всполохи проблесковых маячков. Я так этого боялась — что попадусь вместе с ним… но неожиданно Андрей свернул и сбавил скорость.

— Не бойся, ласточка, — лихорадочно прошептал он. — Они остановились у дома культуры. Еще не знают, что мы в машине Бессонова. А вот его люди в курсе…

Словно вторя словам, в салон ударил свет фар — нас нагоняли, и не полиция. Я закрыла лицо ладонями, чтобы слепящий свет не проникал под веки, не делал их красными. Раздались выстрелы — пока в молоко.

Одна очередь способна оборвать мою жизнь. Почему-то совсем не было страшно, только перед зажмуренными глазами возникло лицо Эмиля, словно образ отпечатался на обратной стороне век.

Андрей резко бросил машину в бок, я перекатилась, едва не упав с сиденья, и вцепилась изо всех сил, прижимаясь ничком. Расхныкалась, пока Андрей ругался матом.

Стрельба стихла — преследователь отстал.

А я почему-то думала об Эмиле.

Одновременно хотела и не хотела его видеть. Любила и ненавидела. Я так его искала… Своего мужа. Я на все была готова ради него. И была права — у нас есть невидимая связь, только она рвалась, как перетянутая нить. Наша любовь, страсть, одержимость друг другом — где все это? В огне сожжено — в огне смерти и взаимных обид. Он от меня просто избавился, пытаясь выслать в Лондон. Велел убираться и ждать его.

Он клял меня, чувствуя себя преданным. Но это я на него обижена: за то, что не слушал, не говорил со мной. За стену молчания. За то, что угрожал забрать ребенка. Не выслушал.

За то, что не простил.

Я простила ему все. Даже то, что не следовало — такой была моя любовь. Эмиль для этого слишком любит себя.

Машину снова занесло. Несколько минут Андрей петлял по дворам, загнал авто между гаражами и остановился. Заглушив двигатель, он перелез ко мне.

— Дина, — он поднял меня с сиденья и приложил приятно прохладную ладонь к поцарапанной скуле. — Открой глаза, ласточка… Сильно тебе врезал?

Со стоном я разлепила веки. В салон проникал слабый свет. Ближайший фонарь разбит. Встревоженное лицо Андрея и черные глаза были в нескольких сантиметрах. Все плыло, линии нечеткие.

— Нормально…

Было плохо, но чем он поможет? Переживу. Не в первый раз ударили.

— Твою мать, опять кровит, — Андрей провел по плечу, пачкая ладонь. — Машину бросаем, ты сможешь идти?

Я кивнула.

— Поторопись.

В несколько приемов он разобрал «винторез» и завернул детали в пакет. Приоткрыв дверцу, он зашвырнул его подальше между гаражами.

— Прости, — простонала я. — Это я виновата…

Зря, но я казнила себя. Ведь он за мной побежал — была бы осторожнее, пронесло бы… Но теперь власти свяжут разыскиваемого наемного убийцу и Андрея, и за ним пойдет охота серьезней, чем за Эмилем.

— Прости, — повторила я, трогая ободранный в драке подбородок.

— Рано или поздно это бы случилось, — возразил Андрей. — Я ни о чем не жалею. Моя цель отвезти тебя в безопасное место. Потом будет видно. Готова? Идем!