Навеки твоя

— Ты можешь поцеловать меня, Фрэнси? — попросил он, пристально глядя ей в лицо. — Ты можешь хоть один раз не отталкивать меня, а поцеловать?

Наклонившись, Франсин прижалась губами к его холодеющим губам.

— Похоже, — прошептал он, сжимая ее руку, — похоже, я умираю. Я совершил в жизни много зла, Фрэнси. Ты можешь помолиться за спасение моей души, когда я умру?

Она едва сдерживала рвущиеся из горла рыдания.

— Давай помолимся вместе, Эллиот.

Они начали читать «Отче наш», его дыхание постепенно стихало, губы едва шевелились.

— Отче наш, иже еси на небеси…

Эллиот замолчал, и его душа покинула бренное тело, но Франсин продолжала молиться за своего друга детства:

— …и остави нам долги наши, яко мы оставляем должникам нашим… но избави нас от лукавого…

Замок Кинраткейрн

Западная Шотландия

Лахлан заглянул на террасу, где днем обычно собирались женщины. Они подняли головы, увидев, что он вошел в комнату.

Радостно улыбаясь, Анжелика вскочила со своего места и подбежала к нему.

— Athair, — сказала она, назвав его отцом по-гаэльски. — А мы занимаемся с господином Вардлоу, но у мамы никак не получается правильно произносить слова. А господин Вардлоу сказал, никто не должен смеяться, когда она путает звуки. Хотя он говорит, что это очень забавно. Я очень стараюсь сдерживаться, чтобы не засмеяться. Но это у меня не всегда получается.

Взяв девочку на руки, Лахлан звонко чмокнул ее в щеку, а потом отпустил, погладив по спине.

— Ты просто молодец, малышка, — сказал он. — Мы не должны обижать маму. — Он посмотрел на учителя. — Как продвигается учеба? Вы довольны своими ученицами?

Фитцрой Вардлоу поднялся со своего места и поклонился ему.

— Она делают просто поразительные успехи, лейрд, — сказал он.

Худощавое лицо мужчины стало красным, как свекла. У него был такой вид, будто его застали на горячем, когда он таскал еду из кладовой.

Лахлан прекрасно понимал, что этот долговязый и неуклюжий учитель по уши влюблен во Франсин, несмотря на ее округлившийся живот, который был уже хорошо заметен. «Так как этот парень держит свои чувства при себе и не досаждает объекту своей любви, я не буду его ругать», — подумал Лахлан. Он и сам, так же как и влюбленный учитель, был без ума от своей жены.

Леди Эмма сидела и ткала гобелен за станком, стоящим возле окна, чтобы свет падал на ткань. После свадьбы графиня приехала вместе с ними из Эдинбурга, собираясь прожить здесь всю зиму и весну, чтобы ухаживать за Франсин во время беременности и помогать во время родов.

Рядом с ней сидела синьора Грациоли и плела кружева. Несмотря на то что Личестер был уверен в том, что няня умерла, ударившись головой о шкаф, Люсия осталась жива. Так как все остальные слуги в замке разговаривали по-гаэльски, она тоже стала посещать уроки, желая выучить этот язык.

Леди Эмма подняла голову и посмотрела на сына.

— О, сегодня ты пришел раньше обычного, дорогой, — сказала она и улыбнулась своей ясной, безмятежной улыбкой.

— Я сейчас был на конюшне. Мама-лошадь и маленький жеребенок прекрасно себя чувствуют, — сказал он. — За ними присматривают Уолли и Колин.

Наклонившись, Лахлан поцеловал жену в макушку.

— Я думал, что ты захочешь увидеть маленького жеребенка, — сказал он.

— Конечно. Я очень хочу на него посмотреть, — обрадовалась она.

Похоже, ей очень хотелось улизнуть с урока. Франсин встала и расправила складки своего широкого платья.

— Можно мне пойти с вами? — спросила Анжелика.

В ее карих глазках была мольба. Она держала светловолосую куклу, которую подарил ей Личестер, когда они вместе ездили к Стене Адриана.

Малышка не знала, что английский маркиз был ее отцом, но знала, что он отдал свою жизнь ради ее спасения. Молясь перед сном, она всегда упоминала имена Эллиота Броума и своей тети Сесилии.

Лахлан улыбнулся, глядя на свою резвую и веселую дочь, и покачал головой.

— В другой раз, мой ангел. Ты составишь компанию леди Эмме, пока я буду развлекать твою маму. А с тобой мы сходим в конюшню завтра утром, после завтрака.

Была уже середина зимы, и с озера дул холодный сырой ветер. Лахлан накинул на плечи жены теплый шерстяной плащ и надел на голову капюшон, спрятав под ним ее золотистые локоны. Вместе они прошли через двор замка к конюшне.

— Мне очень приятно, что ты изучаешь мой родной язык, — сказал Лахлан. — Не обращай внимания на их насмешки, a ghraidh. Ты учишь его всего несколько месяцев, а за это время невозможно овладеть им в совершенстве.

Франсин украдкой посмотрела на мужа. Она уже знала, что означает ласковое слово, которое он только что произнес. Он назвал ее любимой.

Кинрат даже не догадывался об истинной причине, которая заставила его жену с таким усердием взяться за изучение гаэльского языка. Хотя постепенно женщина поняла, что это ей вряд ли поможет. При каждой удобной возможности она просматривала книги в огромной библиотеке замка, но все было напрасно.