Наверно, я еще маленький

– Здравствуйте, Марина Станиславовна, извините, можно войти? – я просунул голову в дверь, затем вошел.

– Витя, – строго произнесла Марина Станиславовна, – мало того что опоздал, еще и причесаться забыл? Ты посмотри на себя в зеркало! – она указала на большое круглое зеркало над раковиной по правую руку от меня. – Это что за причесон? Лохмы в разные стороны! Такие хорошие волосы мог бы хоть причесывать! А что с рубашкой! Воротник мятый, пуговицы верхние расстегнуты, пиджак снизу рваный! Ты что – через забор лез? А где галстук? Не понимаю, как это так? Снизу все прекрасно – брюки отглаженные, ботинки красивые, даже шнурки – прелесть! – а сверху катастрофа!

– Извините, Марина Станиславовна, у меня мама в командировке… – я попытался выкрутиться.

– Хорошенькая отговорка. Это у тебя юморок такой? Ведешь себя как пятилетний ребенок, а тебе уже далеко не пять! Самому надо себя в порядок приводить, а не маму дожидаться. Расти надо! Посмотри на себя! Ты же настоящий букет комплексов. За что ты так плохо к себе относишься? На месте твоих друзей, – Марина Станиславовна обвела взглядом класс, – я бы провела с тобой беседу. Потому что по тебе, Витя, видно: у тебя есть потенциал! Садись.

Я тихонечко сел рядом с Пашей. Он пихнул меня локтем. Я придвинулся к нему ближе.

– Я только одного не могу понять: как она разглядела твои шнурки?

Чипсы не изменили мир

Я хотел купить себе чипсов и зашел после школы в «Стокманн». Там всегда куча всего вкусного продается, только дорого. Но чипсы купить можно.

Я стоял возле стеллажа и выбирал: в синей пачке со сметаной и луком, в зеленой – просто с луком, в желтой – с солью, в красной – с паприкой… Вдруг сбоку ко мне подошла худая женщина в грязноватой оранжевой шапке, серой куртке и джинсах. Она выглядела истощенной, а лицо ее сплошь покрывали угри. Она встала ко мне очень близко и заговорщически спросила: «Мелочи нет?» Я сделал шаг назад, сухо сказал «нет» и отвернулся. Мои родители считают, что подавать нищим не надо. Мой папа даже в метро безногим и безруким калекам не подает. Он говорит: «Если у человека есть силы кататься по вагонам, он бы мог заниматься какой-то работой. А если человек с руками и ногами, так и вовсе…» Наверное, папа прав. Хотя я не знаю, какой работой мог бы заниматься безногий и безрукий человек, которому никто не хочет помочь.

Я повернул голову и увидел, что женщина, которой я отказал, очень внимательно присматривается к тележкам других покупателей. Женщины часто ставят в тележки свои сумки, чтобы легче было продукты выбирать. Потом они заглядываются на какие-нибудь помидоры или персики, отрывают от вертушек полиэтиленовые пакеты, взвешивают товар, отвлекаются на разные акции… Сумки в тележках часто остаются без присмотра на несколько секунд, а то и минут.

Мимо меня прошла администраторша магазина с гигантским баклажаном в руках. Я подумал: если я сейчас не скажу ей, что в зале воровка, кто-то может лишиться кошелька…

В этот момент воровка согнулась над коробочками с клубникой, тихонько открыла одну и – хоп – засунула немытую ягоду в рот. Мне прямо захотелось ее отчитать: нельзя есть немытые фрукты и овощи и хватать еду грязными руками… Администраторша исчезла где-то за стеллажами с тунцом и оливками. Ну и ладно, решил я, пускай человек поест, ничего страшного. Может, ей просто в жизни не повезло, может, все ее родственники умерли, друзей нет, на работу не берут. Может, она связалась с плохой компанией. Может, она больна. И может, она не собирается красть кошельки.

Чипсы я выбрал довольно быстро, оплатил на кассе и вернулся обратно в зал, чтобы проконтролировать ситуацию. Я чувствовал себя полицейским. Добрым полицейским.

Воровка по очереди лакомилась то мелкой сливой, то миндалем (кажется, миндалем она набила карманы куртки), то помидорами черри. Все, что лежало само по себе, все, что не надо было вскрывать или просить у продавца, – воровка тащила. Ну и пускай, думал я, немного миндаля, клубники и помидоров… магазин не разорится. Да и вообще, сами виноваты. Не могут в большом, дорогом магазине сделать нормальное видеонаблюдение. Внезапно мне стало не по себе: толстая тетенька со светлыми волосами оставила свою бежевую сумку в тележке, а сама ушла в рыбный отдел. Это же надо! Отставить вещи в одном отделе и уйти в другой! Воровка, не замечая моей слежки, явно нацелилась на сумку. Боком, глядя по сторонам, она медленно приблизилась к тележке, подняла руку…

Я не знал, что мне делать. Мне почему-то было ее жаль и не хотелось никого вызывать… Как же быть? Время на раздумья вышло. Я пулей бросился к незнакомке. Поймал ее руку на сумке. Она отдернула руку. Мы смотрели друг на друга не моргая. Она никуда не убегала. Тогда я протянул ей свою пачку чипсов со сметаной и луком, кивнул. Она прижала пачку к груди и быстро-быстро засеменила к выходу. Я видел, как она поднимается на эскалаторе на первый этаж.