Наветренная дорога

10 мая 1503 года мореплаватели подошли к двум островам с отлогими берегами, и Колумб направил корабли в пролив между этими островами. Здесь увидели черепах, их было множество на берегу и в воде; подобно маленьким скалам, они преграждали путь кораблям. Колумб назвал эти острова Лас-Тортугас^[132]. Отсюда он направился к Кубе (но он по-прежнему предполагал, что плывет к Китаю) и поставил свои обветшавшие корабли в так называемых «Садах королевы» — гавани на южном берегу Кубы.

Лас-Тортугас не сохранили названия, которое дал им Колумб. Пятнадцать лет спустя Понсе де Леон принял их за отмели, лежащие перед Флоридой, и это ввело в заблуждение работавших вслепую составителей карт. Острова, ранее названные Колумбом Лас-Тортугас, стали называться Каймановыми. На протяжении трех последующих столетий огромные стада размножавшихся здесь зеленых черепах стали играть первостепенную роль в развитии бассейна Карибского моря. Как повествуют писатели тех времен, стада черепах приплывали сюда за сотни лиг от Эспаньолы и Лукайоса, от Юкатанского пролива и даже от берегов залива Мэн. Черепахи собирались здесь и откладывали яйца в песок, имеющий цвет меда.

Флаги, принадлежавшие различным национальностям, развевались над кораблями, которые приходили сюда на промысел в июне. Иногда до сорока парусных судов приплывало с Ямайки и с вулканических островов карибской дуги (Малые Антильские острова). Корабли грузили столько черепах, сколько могли вместить трюмы и палубы. Черепашьи стада были неисчерпаемыми, как косяки сельди, — так, по крайней мере, казалось.

Ho сегодня, когда мы вместе с Колеманом Гойном пробирались через заросли морского винограда на десятимильном берегу острова Большой Кайман и шли по нему до полного изнеможения, мы увидели всего лишь один-единственный след черепахи. Это было шестого июля, то есть в самый разгар черепашьего промысла, а мы обнаружили всего лишь один приглаженный ветром след двадцатичетырехчасовой давности, да и это был, по всей вероятности, след логгерхеда.

Возможно, что подоплека происшедшей с черепахами перемены не столь драматична, как в судьбе бизонов западных равнин Северной Америки. Но бизоны с самого начала очутились в центре событий. Они преграждали путь на запад, блокировали и без того затрудненное движение не в меру торопливых железных дорог.

И бизоны исчезли во всем своем великолепии; кое-где их оплакивали, но никто не помог их спасти. С точки зрения минувших времен бизоны должны были уйти, так как они мешали людям. Но зеленая черепаха никому не мешала! Черепашьи стада передвигались скрытно, не внося ни малейшей сумятицы. Видимо, они просто были слишком большим благом и потому не смогли уцелеть.

В тот век, когда карта Карибского моря представляла всего лишь грубый набросок, замыслы путешественников сводились к поискам морского пути в Китай (и Индию). Главными препонами на этом пути были: страх перед «жгучей зоной» и болезнью, от которой десны людей становились длиннее зубов и каждый день чье-нибудь мертвое тело выбрасывали за борт.

Ho в этих водах были два больших природных блага: пассатный ветер и зеленая черепаха — шелония. Вы можете сказать, что ставить их в один ряд нельзя, это преувеличение, однако не с моей точки зрения. На мой взгляд, никакой местный источник пополнения корабельных продовольственных запасов не был так хорош, обилен и надежен, как стада черепах. Никакое иное съедобное животное нельзя было так надежно перевозить и долго хранить живьем. Скоропортящиеся хлебопродукты можно было получить от индейцев, но только в небольшом количестве. В море водилось много рыбы, но глубоководный лов и промысел возле рифов в тропиках был необычен для европейцев, привыкших рыбачить на мелководье.

Когда-то здесь обитали стада ламантинов, отличавшихся вкусным мясом и превосходивших черепах своими размерами. Однако ламантины были полностью истреблены и перестали служить надежным источником снабжения мясом. На островах водились в избытке большие крысы — араваки, которых можно было засолить. Иногда они выручали потерпевших кораблекрушение моряков, но постепенно и араваки стали исчезать с островов, а впоследствии исчезла и живущая здесь на скалах игуана-циклура. Во влажных лесах и пальмовых джунглях по берегам залива Мэн водились тапиры, паки и пекари, но эти животные были слишком осторожными, чтобы попадаться людям. Вообще здесь было много таких животных, которыми мог прокормиться один человек, но ими нельзя было насытить экипаж корабля.

Лишь зеленые черепахи могли восполнить бочонки испортившейся солонины и тем обеспечить кораблю целый год плавания. В начальный период деятельность людей в тропиках Нового Света — будь то исследования, колонизация, пиратство и даже действия военно-морских эскадр — все же в какой-то степени зависела от зеленых черепах. Они избавляли от цинги, а люди, спасшиеся при кораблекрушении, питались черепахами в свежем или вяленом виде месяцами и даже годами.