Наветренная дорога

― Отлично! Пять, значит… — сказал я. — Какие же эти пять пород? Во многих ме­стах ловят только четыре. Какие вы ловите?

― Четырех‑то мы часто видим. Мы ловим биссу… Знаете такую, сэр?

― Биссу, знаю. А вы ловите кожистую?

― Это какая же?

― Такая большая, черная, с хребтом. Самая здоровенная. Лут…

― Да, сэр, луг… только мы называем ее черепаха Ориноко.

― Правильно! Затем вы ловите зеленых.

― Ваша правда, сэр.

― Затем логгерхедов.

― Да, логгерхедов. Но мы ловим их только в глубоких водах.

Тут я перевел дыхание. В услышанном не было ничего загадочного; тайна должна была раскрыться сейчас.

― Хорошо, — сказал я. — Ну а еще какая? Как называется еще одна порода?

― Батали, сэр.

Остальные закивали головами, а губы их сложились так, будто они произносят слово «батали».

― Батали? — переспросил я. — Что это за батали?

― Я такой не знаю. Как она выглядит?

И тут он мне все объяснил:

― Маленькая черепаха, сэр, серого цвета. У нее круглый панцирь и большая, как у логгерхеда, голова. Батали появляется здесь не всегда, только когда паводок на Ори­ноко слабый, а течение с моря сильное. Это дурная черепаха, сэр. Она царапается, и кусается, и не желает лежать на спине.

― Поняли ли вы, что говорил мне этот человек?!

А он продолжал:

― Здешний народ называет ее «разрыв–сердце» черепаха, так как у нее разрыва­ется сердце, когда она попадает на палубу. Батали — плохая черепаха, она не выно­сит перевозки. Мы не можем довезти ее до дому. Да и ловим мы их мало: три–четыре за весь сезон, и только при сильном морском течении.

Те же самые слова были произнесены восемнадцать лет назад в тысяче миль от­сюда. Этот стоявший в воде человек доказывал, что ридлеи водятся у берегов Три­нидада! Может быть, он кое в чем и ошибался или морочил мне голову выдуманны­ми, не соответствующими его познаниям подробностями, но он доказывал, что рид­леи появляются на здешних берегах так же, как, скажем, на побережье Англии.

Как же попали ридлеи на остров Тринидад?

Так как в Карибском море нет ридлей, да и нет отклоняющегося к югу течения, ба­тали на Тринидаде могли появиться только из Атлантики. Морское течение, о кото­ром упоминал старик, частично образуется из Северного пассатного течения, перехо­дящего затем в Гольфстрим, а частично из Южного пассатного течения, являющегося продолжением Бенгальского течения, которое идет от берегов Юго–Западной Афри­ки. Ридлеи могут попросту застрять в водах Гольфстрима, когда это течение несколь­ко отклоняется к югу Европы, плыть до Азорских островов — последнего места, до которого мы можем проследить их путь. А затем вместе с течением, движущимся на запад, в направлении Бразилии, они вновь пересекают океан и доплывают до Трини­дада.

Но, может быть, тринидадские черепахи вообще не принадлежат к ридлеям Гольфстрима, а являются породой, которая обитает вдоль западных берегов тропи­ческой Африки? Для этой африканской группы ридлей характерны шесть или семь больший чешуй с каждой стороны панциря, в отличие от пяти чешуй у черепах Мек­сиканского залива. Было бы очень просто установить, что представляют собой три­нидадские батали, если бы я мог увидеть хотя бы одну–единственную.

Вот те размышления, которым я предался на каменистой тропе, как только ко мне вернулось самообладание.

― Скажите, не могли бы вы показать какой‑нибудь старый панцирь этой самой ба­тали, — сказал я. — Может быть, он где‑нибудь валяется. Или ее череп.

У старика, стоявшего в воде, появилось виноватое выражение.

― Мы их не привозим, сэр… — сказал он.

― Может быть, их легко поймать, когда они выходят откладывать яйца? — спросил я.

На его лице снова мелькнуло выражение вины, и я знал почему.

― Эта черепаха не откладывает яиц, сэр! — сказал он. — Мы никогда не видели ее на берегу.

Что прикажете в таком случае делать? Допрашивать с применением пыток? Об­ращаться с пламенными речами к изумленной группе рыбаков? Вместе с хищными птицами рыться в гниющих отбросах? Обещать награду, как за помощь при стихийных бедствиях? Богохульствовать и ждать?

Так мне и не довелось своими руками нащупать доказательства.

Возвращаясь домой, я оставил в этих краях не только обязательство уплатить зна­чительную премию за поимку батали, но и множество друзей среди жителей скали­стого побережья и местных рыбаков. Но так ничего и не выяснил с «разрыв–сердце» черепахой!

Если здесь водятся батали и если они являются ридлеями, то, вероятнее всего, их приносят сюда африканские воды. В этих водах, очевидно, имеются молекулы фло­ридского происхождения, совершившие огромный круговорот. И где‑то там, в неиз­вестном месте, находится родина батали — этих «разрыв–сердце» черепах, приплы­вающих к скалам, стоящим по ту сторону Матло, туда, где кончается наветренная до­рога.

Глава третья ВЕСЕЛЬЧАКИ ПИТЫ ИЗ ПАРКА ВАРГАСА