Навязанная жена

Дедушка умер год назад. Шамиль позвонил сообщить мне об этом, но на похороны попросил не приезжать. Это было последним желанием деда. Даже при смерти он не захотел простить меня. Эта мысль будет мучить меня всю жизнь, но как сказал Максуд, это на его совести. Я всю жизнь жила по его указке, жертвуя своими желаниями и только раз ослушалась, а он так легко отказался от меня, когда даже Дада простил. Чужой по сути человек. Ведь он ни разу не дал понять, что недолюбливает или не уважает меня, ни когда вез меня обратно в отчий дом из Москвы, ни когда приехал, наконец, навестить нас. Только с Максудом ведет себя отстраненно и строго.

Большой плюс в том, что хотя бы с женой Дады мне больше не приходится встречаться. Она всегда останавливается у своего сына Васима и по словам Вики, осталась такой же токсичной, какой я ее запомнила. А Дада в этот свой приезд заявился на порог с дорожной сумкой и словно не было этих двух лет молчания, прошел в квартиру и спросил, где его внучка и что делает Максуд дома в полдень пятницы.

С тех пор прошло несколько дней, он все еще здесь, ведет себя, как обычно, я же могу лишь растеряно наблюдать за всем этим со стороны, потому что Максуд ведет себя точно так же.

– В нашей семье слово старшего – закон, – ответил он на мое недоумение. – Если Дада не хочет говорить о прошлом, мы не будем. Я просто рад, что снова могу его видеть.

В этот момент, играя с крошечным ребенком, который не понимает ничего из того, что он говорит, Дада очень напоминает мне моего мужа. Он так же без ума от детей и так же сдержанно ведет себя с ними при посторонних, позволяя себе расслабиться лишь оставшись наедине. Я и подумать не могла, что он может так разговаривать с Сафией. Лишь один раз он взял ее на руки, когда только приехал, осмотрел пристально и положил обратно, а потом повернулся к нам и сдержанно поздравил с рождением дочери.

– Подслушиваешь?

Я вздрагиваю от шепота у уха, не заметив, как Максуд приблизился. Он тянет меня от двери, чтобы не выдать нас и ведет обратно в спальню.

– Пока она не голодная, можно расслабиться, – улыбается муж, расстегивая мой халат и снимая его. – Давай, ложись. Сама же жаловалась, что не высыпаешься, а тут вздумалось среди ночи бродить по квартире.

Я не спорю с ним. Молча ложусь под одеяло, обдумывая то, свидетелем чему только что стала. Максуд тоже молчит. Только обнимает меня и проходится губами по плечу, прежде чем прижать к себе, как мягкую игрушку, и провалиться в сон.

На следующий день Дада уезжает, но перед отъездом говорит нам, что ждет в гости, как только у Максуда появится возможность взять выходные на работе. Приглашение, вне всякого сомнения, долгожданное и приятное, но к сожалению, это случится не так скоро, как хотелось бы, потому что Мурад с женой и сыном уехали в долгий отпуск и мой муж теперь за главного в офисе до их возвращения.

* * *

– Я передумал отдавать дочь за твоего Амира, – говорю я Мураду, наблюдая, как его сын заезжает машинкой Джалалу прямо в лоб, отчего тот начинает рыдать.

К счастью, разбираются с этим бардаком женщины, потому что мы с мужчинами сидим подальше.

– А хотел? – заинтригованно смотрит на меня друг.

– Ах, да, ты же не в курсе! – вспоминаю я. – Да, была такая мысль, потому что жениха лучше знать с детства, чтобы потом не было неожиданностей, почему после свадьбы он оказался не таким, как мы о нем думали.

– И почему же ты теперь передумал? – с любопытством спрашивает Васим.

– Потому что он растет больше похожим на меня, чем на своего отца, – смеюсь я. – Задира и хулиган – иначе не скажешь. Моей Сафишке нужен муж посмирнее.

– Твоя Сафишка сама задира и хулиганка! – не остается в долгу Мурад, хлопая меня по плечу.

– Так она девочка, ей все можно, – отмахиваюсь я.

– А мой сын – ребенок, он еще не понимает, как нужно себя вести, – возражает Мурад.

Я смотрю на этого трехлетнего хулигана, который продолжает играть, словно ничего не случилось и не он только что целенаправленно зарядил другу в лоб, и соглашаюсь. Да, пожалуй, рановато судить. Может, еще научится быть сознательным человеком.

– Па-а-а-а-а! – протягивая ко мне ручки, издалека кричит Сафи, мирно игравшая до этого в песочнице с женой Мурада, Самирой.

Я встаю со вздохом сожаления и пробормотав друзьям «Тихий час», иду к дочери. Откровенно возиться с ней при людях все еще неловко, потому что это не в наших обычаях, но невозможно отказать своей маленькой липучке, потому что ор она поднимает похлеще, чем десять малышей, вместе взятых.

Подойдя к песочнице, беру ее на руки и несу к дому. Нам выделили ту же спальню, что и всегда, когда мы гостим в загородном доме Васима, но сейчас туда нельзя, потому что Зарина прилегла отдохнуть. Вторая беременность, которую мы точно не планировали, да еще и когда нашей малышке едва исполнился годик, дается ей сложнее первой. Не хочу, чтобы дочка разбудила ее, поэтому умываю ее в ванной на первом этаже и несу в детскую Джалала.