Навязанный рай

– Это из каких же соображений вы лишаете муравьёв разума? Опять антропоцентрических – потому что с позиции человека вы не видите в поведении муравьёв разумности? Давайте проведём мысленный эксперимент – вы берёте палку и ворошите муравейник. Что будут делать муравьи? Муравьи-солдаты атакуют вас, стремясь укусами если не убить, то отогнать, муравьи-строители начнут восстанавливать муравейник, муравьи-санитары займутся погибшими особями… А теперь представим, что кто-то из высокоразвитой цивилизации возьмёт громадную палку и поворошит наш «муравейник», допустим, Москву. Что будут делать люди? Вооружённые силы атакуют неприятеля всеми возможными средствами, силы гражданской обороны начнут разбирать завалы, похоронные команды – хоронить погибших… Так кто из нас разумен, а кто нет? Или вот такой пример, вроде бы из иной области, но на самом деле той же, только рассмотренной под другим углом зрения. Человек подходит к дереву и видит, что высоко на тонкой ветке висит груша. Как её достать? Очень просто – он берёт палку и пытается её сбить. А в это время в кустах по соседству сидит себе такой серенький, ушастенький кролик и оценивает действия человека. «Какое примитивное животное, – думает кролик. – Во-первых, груша незрелая, во-вторых, зачем тратить столько усилий, когда проще „приказать“ груше созреть и упасть прямо в лапы?»

Я не нашёлся, что ответить, но на моё счастье раздался звонок в дверь.

– Доставка продуктов прибыла, – сказал я, вставая.

– Вы цыплят-гриль заказали? – спросил Валентин Сергеевич.

– Да.

– Тогда готовьтесь к концерту… – вздохнул он.

Я недоумённо посмотрел на него, но, так и не получив разъяснения, пошёл встречать посыльного. И только расплатившись с ним и закрыв дверь, понял, что подразумевалось под концертом.

Из соседней комнаты, учуяв запах горячего гриля, с мявом выскочил кот и начал бросаться на объёмистый пакет.

– Во-от… – назидательно протянул Валентин Сергеевич. – Такой у меня Пацан. Его «kitecat» не корми, а дай погрызть костей цыплят-гриль. С таким хрустом поглощает, что всем собакам в округе завидно.

Я бросил взгляд на пса. Сэр Лис держался с достоинством и осуждающе взирал на кота.

– Как бы драки не вышло… – пробормотал Валентин Сергеевич, встал с кресла, схватил кота за шиворот, зашвырнул в другую комнату и быстро захлопнул дверь. Тотчас с обратной стороны в дверь шмякнулось тело кота, и донёсся протяжный, требовательный вой.

Я выставил на стол продукты, а Валентин Степанович развернул фольгу на одном из цыплят и начал отделять мясо от костей.

– Накормлю побыстрее, – объяснил он, – а то, бедняга, совсем изведётся.

К грозному вою из-за дверей добавилось ожесточённое царапанье филёнки.

Валентин Сергеевич сложил кости на одноразовую тарелку и скрылся в соседней комнате. Вой как по мановению волшебной палочки прекратился, послышалось рычание и столь громкий хруст, что брала оторопь. Можно сказать, нецензурный хруст, отнюдь не приличествующий коту.

Я покосился на пса.

– Надеюсь, сэр, вы будете вести себя более культурно, – сказал я ему, затем развернул порцию цыплёнка и поставил на пол.

Пёс тяжело вздохнул и принялся аккуратно есть, неторопливо объедая мясо и оставляя кости.

– М-да, сэр, а вы, оказывается, очень старый пёс. Зубы сточились, и кости уже грызть не можете. Наверное, потому и выгнали…

Неожиданно я подумал, что сегодня никто не интересовался мной из той самой таинственной организации, которая вчера занялась делом вплотную. К чему бы это? Затаились, перегруппируют силы после смерти веснушчатого парня?

В комнате вновь появился Валентин Сергеевич с двумя рюмками.

– А теперь, Артём, – сказал он, – давайте выпьем за знакомство.

Я распечатал бутылку коньяку, налил в рюмки, и мы выпили.

– Хороший напиток, – причмокнул губами писатель. – Давненько не потреблял.

– Неплохой коньячок, – согласился я, закусывая.

Некоторое время мы ели молча, затем я решил взять бразды правления разговором в свои руки.

– Валентин Сергеевич, я внимательно слушал вас… Любопытная ситуация получается. В летающие тарелочки вы не верите, в возможность контактов с иными цивилизациями тоже… В то же время пишете фантастику. О чём же вы пишете?

– Вот, – рассмеялся писатель. – Это хороший вопрос. О человеке. О его возможностях, в том числе и ещё неизвестных. О пытливости ума в неординарных ситуациях. К сожалению, в обычной литературе об этом ярко сказать нельзя. Разве что в детективной, но, право слово, сюжет в детективах, несмотря на свою динамичность, практически всегда опирается на низменные пороки человека. Миром правят деньги, но двигает прогресс бескорыстное любопытство, и лучше, чем в фантастике, об этом не скажешь.

В это время в комнату стремительно вбежал кот, подскочил к тарелке пса, оттолкнул его и с жадностью набросился на цыплёнка, проявляя только что упомянутые «низменные пороки». Мы оцепенели, думая, что сейчас разгорится драка. Ничего подобного. Пёс отодвинулся, скептически посмотрел на кота и ушёл к окну, где сел с гордым и независимым видом.