Навигаторы. Кадет

Насмотрелись мы и на курьёзные случаи. Никогда не забуду, как орсийка, у которой уже отошли воды и шли активные схватки, сидя в гравикресле и обхватив рукой огромной живот, пока её транспортировали в родовое крыло, выговаривала между схватками сопровождавшему её супругу:

— Ни за что рожать не буду, пока ты наконец не подаришь мне товарный камень! В прошлый раз обещал, а отделался только спортивным флаэром!

Сопровождавшие эту пару медики прятали улыбки.

— Дорогая, я всё уже приготовил, — отвечал ей муж.

Он достал планшет, что-то набрал на нём и протянул жене. Она расплылась в улыбке. Я хмыкнул. Интересно, как бы она остановила процесс? Я точно знал, что в физиологии этой расы отсутствует механизм приостановки родов.

* * *

Наступил первый день соревнований. Одежда для боёв была традиционной и своеобразной: мягкие штаны, высокие сапоги, металлические наручи на запястья, торс обнажён. Отдельное внимание уделялось классической причёске. Волосы на висках заплетались в несколько кос, затем вплетались в одну косу такого же замысловатого плетения. Спинные ножны я надевать отказался. Мне они казались подходящим только для того, чтобы делать красивые снимки. Функциональности — никакой. Ну кто бы стал ждать, пока я подниму руки, ухвачу за рукояти, потяну и наконец-то вытяну клинки? За это время противник мог бы несколько раз проткнуть мне сердце и печень. А если ещё и перевязь запутается… Худшего кошмара на соревнованиях не придумать.

Я был почти готов, когда в раздевалку ворвался отец. Кто бы сомневался: ему уже доложили, что я «защищаю честь университета». Кажется, так глава нашего факультета выразился, освобождая меня на несколько дней от занятий.

— Рэн, это опасно, я требую, чтобы ты отказался от участия! — попытался приказать мне отец.

— Не более опасно, чем служить на маяке, — парировал я, внутренне собираясь: не хватало ещё, чтобы отец выбил меня из колеи перед самыми соревнованиями.

Отец в упор посмотрел на меня:

— Это такая нам месть? Мало нас полоскали в прессе за твои увлечения?! Хочешь, чтобы мы ещё больше переживали за тебя?

Угу, значит всё же, где — то в глубине души чувствует себя неуютно за то, что навязал мне эту учебу и служение на Маяке.

Я пожал плечами:

— А чем поединок на клинках отличается от практикума по курсу выживания?

— Какого практикума? — недоумённо спросил отец.

Я терпеливо пояснил:

— В конце четвёртого курса нас забросят в мир без разумных существ на два месяца, там мы будем жить, добывать себе еду, обогреваться.

— Я устрою так, что ты не поедешь на этот практикум, — успокоившись, пообещал отец.

— Не стоит, отец, это отразят в моем личном деле, — попытался я урезонить его.

А он, что-то вспомнив, прищурил глаза:

— Кстати… о личном деле! Что произошло на Франгаг? В твоё дело внесли изменения, но впервые отказались нам говорить о них.

Я скрестил руки на груди.

— Меня предупредили, что распространяться о произошедшем нежелательно. — Сказал я и, ухмыльнувшись, добавил: — Не беспокойся, репутация рода не пострадает.

В раздевалку вошёл Квардиго и, неодобрительно глянув на моего отца, спросил:

— Рэн, ты готов? Сейчас будет жеребьёвка.

Мы оба вышли из раздевалки. По жребию, моя схватка была третьей. Это был день боёв за право участия в полуфинале. Нет, я, конечно, знал, что арены на этих соревнованиях окружены зрительными рядами, но одно дело — смотреть запись, а другое — самому находиться в центре внимания.

Я рассматривал противника. Это был парень примерно моего роста, а вот его мышцы, на мой взгляд, были перекачены. Про него Квардиго мне не рассказывал, возможно, он был таким же новичком, как и я сам.

— Внимание, — голос судьи разнёсся по арене, — правила: вышли за круг — проиграли, если упали и не можете встать — проиграли, позволили нанести себе пятнадцать порезов — проиграли. Повреждение жизненно-важных органов противника — пожизненная дисквалификация.

Правила участникам были известны, но их традиционно повторяли перед каждым поединком. Прозвучал гонг, и бой начался. Эту схватку я выиграл за семь минут. Умудрился вытолкать противника за круг и получить пять порезов. Всё прошло, как в тумане, и я надеялся, Квардиго сделал запись, чтобы вечером, после лечения в медицинской капсуле, разобрать ошибки. Завтра снова бой.

Когда я посмотрел трансляцию поединка, мне осталось только посыпать голову пеплом. Ошибка на ошибке. Судя по записи, мой противник был хуже подготовлен, чем я, и при этом он умудрился оставить мне пять порезов.

— Думаю, разбирать ошибки нет смысла, ты их сам увидел. Твои ранения, нанесённые таким неподготовленным противником, я могу объяснить только волнением. — Тренер по-отечески похлопал меня по плечу. — Отдохни, Рэн, завтра соперник будет серьёзнее.

В комнате меня встретил Вал:

— Ну ты даёшь!

— Ты о чём? — удивился я.

— Твой бой! Это что-то с чем-то! От нашего универа давно никто на клинках не выступал! А ты попал в полуфинал! Это очень круто, Рэн!

Я поморщился.

— А откуда ты узнал о соревнованиях?

Сосед хмыкнул: