Навсегда

Из-за плеча священника Ханна поглядывала на чету Грэхемов. Как всегда, мистер Грэхем смотрел куда-то вдаль. Орлиный же взор его жены был устремлен на Ханну:

– Я тоже буду с нетерпением ждать утра. Ханна возвела глаза к небу. Как можно так кривить душой? Ей никогда не удавалось преуспеть в такого рода дипломатии. Возможно, проповеди его преподобия Солтерса помогут ей справиться с собой и научиться терпеть неприятную компанию Иоланды Грэхем. Ханна могла лишь надеяться.

– Ну, что ж… – священник как-то замешкался, – тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Ханна, не собираясь более задерживать его. Ей понравился Уоррен Солтерс, но она вовсе не собиралась обнадеживать его. Так же, как она не собиралась угождать ни Джебу Уэллзу, ни Иоланде Грэхем, ни кому-либо еще.

– Спокойной ночи, дорогая, – пропела Иоланда чересчур сладким голосом, когда его преподобие подошел к ним. Чем больше она узнавала Ханну Барнс, тем меньше и меньше ей хотелось бы видеть эту женщину в роли жены Уоррена Солтерса. Ханна Барнс, оказывается, совсем даже не была тем застенчивым воробушком, каким она вначале показалась Иоланде Грэхем. Не была она и невзрачной: глаза Ханны вдруг засияли, щеки покрылись легким румянцем, да и манера отвечать показалась почти что дерзкой. Даже волосы Ханны проявили ее бунтарский характер, все время выбиваясь из тугого пучка.

Нет, Иоланда уже больше не считала Ханну Барнс подходящей невестой для проповедника. И она изо всех сил попыталась отвлечь его внимание на что-либо другое. В последнее время, когда его преподобие проявлял какой-либо неподходящий, по мнению Иоланды, интерес, ей легко удавалось исправить положение. Она не сомневалась, что на этот раз она смогла бы это сделать.

Дождавшись, когда эти трое скрылись из вида, Ханна вошла в пансион. В холле почти что ничего не видно, тусклая лапочка не рассеивала ночной тьмы: пансион Арменов был очень уютным, однако ей почему-то казалось, что у Кипфера она чувствовала бы себя лучше. Ее мучил вопрос, вдруг мистер Армен откажется вернуть ей деньги, которые Джеб заплатил за комнату. Впрочем, он казался честным человеком. Вряд ли он сможет так поступить.

Как Ханна ни пыталась, но этой ночью ей не удалось заснуть. После нескольких ночей, проведенных почти что на голой земле, она поняла, что отвыкла от мягкого матраса и ощущения чистых простыней, и, открыв глаза, не увидела сверкавших, как бриллианты, звезд, которые сияли над ней в ту ночь во время их ночлега. В ее комнате царила тишина. Не хватало глубокого дыхания Джеба, к которому она привыкла во время их ночлега в лесу.

Ханна не успела толком отдохнуть, как наступило утро. С неохотой она опять натянула свое невзрачное платье из грубой хлопчатобумажной ткани, вспомнив при этом об изысканном туалете, который так шел Иоланде Грэхем. «Ханна!» – прикрикнула она на себя, дабы не поддаться чувству зависти. Сколь безнравственной стала она за последние несколько дней.

Причесываясь, она даже не взглянула в зеркало и уложила волосы в тугой пучок на затылке.

«Представляю, как был бы потрясен Уоррен Солтерс, если бы узнал, какие мысли меня одолевают», – добавила она, вспомнив, что должна выяснить, что же он о ней думает. В конце концов, Джеб почти что сосватал ее этому человеку!

Джеб. Ханна присела на кровать, расстроившись, что позволила себе вспомнить о нем, хотя изо всех сил старалась выбросить его из головы. «Он ушел, Ханна, забудь его», – шептала она себе. Но могла ли она так быстро стереть его в своей памяти? Стараясь больше ни о чем не думать, Ханна сидела после завтрака в гостиной и ждала, когда прозвонят к утренней службе. Время от времени кто-то из постояльцев заходил в гостиную, и Ханна вежливо здоровалась, стараясь не поддерживать разговора. Ей до сих пор казалось почти невероятным то, что ее маленькая хижина и та размеренная жизнь, которую она вела, уже остались в прошлом. Какой бы трудной ни казалась ее прежняя жизнь, в ней уже не было неожиданностей. То, с чем она столкнулась сейчас, было совершенно иным, и она не представляла, что может ожидать ее.

Зазвонили колокола. Ханна вышла на улицу и влилась в толпу прихожан, направлявшихся к церкви. С каждым шагом Ханна все больше теряла уверенность в себе и в том, что она делает. Увидев ее, Уоррен Солтерс улыбнулся.

– Миссис Барнс, здравствуйте.

Он задержал ее руку в своей всего на мгновение, чтобы это не показалось непристойным для священника, но все же она успела ощутить теплоту его пожатия.

– Ваше преподобие, – пробормотала она. Он был действительно приятным человеком. Но он не был ей нужен. Однако она не хотела спрашивать себя, кого же ей хотелось бы видеть рядом с собой.