Навсегда (ЛП)

— А ты? Что насчет тебя? Я знаю, что ты уже давно греешь постель Деклана Кармайкла. Неужели думала, что я не замечаю, как ты уходишь и возвращаешься посреди ночи? И прежде чем ты что-то скажешь, позволь мне объяснить, что нравится тебе Рапунцель или нет, она была девушкой, которая до твоего приезда занимала если не сердце герцога, то его разум. Она невыносима и, конечно, противная, но у этой идиотки и Деклана что-то намечалось. Что-то, что ты сломала, как это сделала Хуана с Алистером. И после этого разговора, который я хотела бы никогда не вести с вами, у меня остался только один вопрос: планируете ли вы остаться здесь, когда настанет время вернуться в наш век?

Хуана и Монце посмотрели друг на друга.

— Само собой разумеется, что мы вернемся, почему ты задаешь такой абсурдный вопрос? — ответила Монце.

Хулия, все еще с разинутым от последнего взрыва ртом, предпочла не комментировать этот вопрос и ограничилась лишь ответом Монце.

— Потому что я люблю вас, знаю вас и не хочу потерять. Неужели это так трудно понять?

Хуана и Монце обменялись многозначительными взглядами. У них произошел точно такой же разговор, но то, что они услышали мнение со стороны, заставило их всерьез задуматься.

— Ты права. Мы выставляем себя на посмешище. Но Алистер. — пробормотала Хуана.

— Ты разобьешь ему сердце, когда исчезнешь, и то же самое касается тебя, Монце. Подумайте об этом!

— Ты права, — согласилась Монце, садясь. — Ты абсолютно права.

После этого напряженного разговора никто из них больше не разговаривал. Хуана закончила собираться и, прежде чем выйти за дверь, посмотрела на своих подруг.

— Я ненадолго, — сказала она и ушла.

Монце встала и, поцеловав Хулию, которая смотрела на нее со слезами на глазах, попыталась успокоить подругу, понимая, что должна решить проблему, пока это еще возможно.

— Я скоро вернусь, но сначала хочу поговорить с ним.

ГЛАВА 43

Алистер Сазерленд прислонился к стволу дерева. Он фантазировал о том, что принесет эта ночь и приятная компания, когда увидел, что его очаровательная красотка вышла из замка. Его лицо засветилось, когда он посмотрел в эти темные глаза, которые украли спокойствие и, в некотором смысле, его рассудок.

— Здравствуй, моя девочка, — приветствовал он с невероятной улыбкой. Но она быстро угасла, когда горец увидел серьезное выражение ее лица. — Что с тобой?

Озадаченная и раздумывающая над тем, что сказать, испанка посмотрела прямо ему в глаза и развела руками в бессмысленном жесте, чтобы сгладить свою нервозность.

— Мы должны прекратить наши встречи, Алистер.

Удивленный услышанным, он резко переменился в лице.

— Прошу прощения?

— Ты должен забыть о моем существовании и вернуться к своим старым привычкам.

— Но о чем ты говоришь? — спросил он, все больше недоумевая.

— Я говорю о том, что ты должен встречаться с другими женщинами! — она болезненно поморщилась.

— Другие женщины?!

— Не притворяйся Алистер. Я знаю, что ты не святой и. и я подумала, что не могу предложить тебе то, что другие женщины.

— Святой Крест! О чем ты говоришь? — злобно прорычал он.

— Не кричи на меня! — воскликнула она, испугав его.

— Но Пэрис, это ты кричишь на меня, — защищался он.

Осознав его правоту, Пэрис убрала волосы с лица и, глядя на него с глубиной, которая обезоружила Алистера, прошептала:

— Послушай меня. Скоро я вернусь домой и.

— Домой? Но твой дом здесь, со мной.

— О, боже мой, Алистер, не усложняй мне задачу! Я. и или. я хочу тебе кое-что объяснить, и знаю, что ты мне не поверишь.

Раздраженный ее словами и замешательством, которое он увидел в ее глазах, горец почувствовал, что именно должен сделать. Он прильнул к ее рту и нежно поцеловал в губы, обезоруживая испанку.

— Я говорил тебе, что когда смотрю на тебя, то теряю рассудок?

— О, боже, ты затуманиваешь мои мысли; но я должна сказать тебе кое-что, что.

Искренность ее губ в сочетании со словами заставили его улыбнуться. Он должен продолжить настаивать.

— Я говорил, что когда смотрю на тебя, то чувствую, как мое сердце бешено бьется и я улыбаюсь как дурак?

— Нет, но.

— Я говорил тебе, моя девочка, что моя жизнь стала счастливее с тех пор, как встретил тебя, и что я не могу представить ее без тебя?

— О, Мадонна. Не продолжай, — пробормотала Хуана, готовая упасть в обморок.

Не теряя ни секунды и заметив, что Пэрис немного успокоилась, Алистер снова поцеловал ее. Этот обжигающий поцелуй заставил ее отреагировать, и, хотя Хуана хотела продолжать целовать его, она отстранилась.

— Я не сомневаюсь, что не будет недостатка в желающих согреть твою постель и поцеловать тебя, Алистер. И послушай меня хорошенько, если мы продолжим сейчас, то в конце концов ты возненавидишь меня, будешь винить во всех своих бедах и.

Обескураженный Алистер почувствовал в словах испанки всю боль мира.

— Я никогда не смогу почувствовать ничего из того, что ты говоришь, Пэрис, — прошептал он таким хриплым тоном, что это ее взволновало.

«О боже. дай мне силы. дай мне силы», — думала Хуана, чувствуя, как по коже медленно ползут мурашки от его голоса.