Навсегда твоя роза

Аду эта перспектива не слишком обрадовала.

— Кто же молодой человек, завоевавший твое сердце?

Глаза девушки заволокла мечтательная дымка, и она уставилась в пространство.

— Янси Джоунз, — прошептала Ларк с таким благоговением, будто произносила слова молитвы.

— Янси Джоунз?! — Ада высвободила руку и взяла дочь за подбородок, так, чтобы та глядела ей прямо в глаза. Мать всеми силами старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало обвинение. — Что сделал этот мужчина, чтобы покорить тебя?

— Абсолютно ничего, — ответила Ларк, будто злясь и чувствуя разочарование из-за нерешительности Янси. — Он вел себя так, словно я и не существовала, и притворялся неприступным. Но меня так просто не проведешь… Ведь я-то знала, что влюблена, — девушка довольно ухмыльнулась. — И сегодня открылась ему сама!

— О, Ларк… — Ада на мгновение закрыла глаза и покачала головой. — И что же произошло?

Улыбка погасла, и дочь драматично вздохнула.

— Он меня поцеловал, — выражение глаз опять стало мечтательным. — Более прекрасного со мной никогда не случалось. Я даже не представляла, что это так здорово! Не удивительно, что вы с папой часто целуетесь.

— Мы женаты.

— Но вы ведь целовались до свадьбы? — отшутилась Ларк. — Я это видела.

Девушка сказала правду. Если говорить честно, Вилли с Адой делали значительно более серьезные вещи прежде, чем пойти под венец.

Щеки Ады непроизвольно вспыхнули при воспоминании о ночах, полных страсти, которые они провели в маленькой хижине много лет назад.

Но женщина заставила себя думать только о дочери. Ларк еще слишком молода для подобного. Обязанность матери — оградить ее от неприятностей до свадьбы.

Ада распрямилась и заговорила сухим учительским тоном:

— Тебе только семнадцать, Ларк Райдер. А мистеру Джоунзу значительно больше тридцати…

— Ему двадцать девять, — прервала дочь.

— Пусть так. Это не имеет значения. Он достаточно зрелый человек, чтобы целоваться с невинной, ничего не подозревающей девушкой. Я дрожу при мысли о том, что случится, когда отец узнает… Боюсь, мистеру Джоунзу придется подыскивать другую работу.

Ларк вскочила.

— Это несправедливо! Я люблю его! И собираюсь выйти за него замуж! Кроме того, вся вина за поцелуй лежит на мне.

— Я в этом ни на мгновение не сомневаюсь, — вздохнула Ада и продолжила: — Но он должен был контролировать себя, а не использовать твое увлечение.

Глаза дочери наполнились слезами.

— Это не увлечение. Я люблю его! Неужели не ясно? Уже много месяцев. Если вы его отошлете, я умру. Помоги мне, иначе я погибну, — сказав эти слова, она выбежала из гостиной и помчалась вверх по лестнице.

Ада услышала, как хлопнула дверь в спальне Ларк, потом дом погрузился в тишину.

Господи, помоги. Что ей делать?

Роза отнесла грязную посуду на кухню и внимательно посмотрела на Марка, склонившегося у стола. Руки Вирджинии уже были в мыле.

— Убирайся, Роза. Мне нужно поговорить с матерью.

Девушка сделала вид, что ничего не понимает.

— Почему бы тебе не помочь ей вымыть посуду?

Брат выпрямился и бросил угрожающий взгляд.

— Я сказал, проваливай.

— Этому не бывать. Я знаю, зачем ты явился. За деньгами, которые заплатил мистер Рафферти. Ты их не получишь, они нужны маме.

— Не твое дело, дрянь!

Роза ненавидела оскорбления и непроизвольно сжала кулаки.

— Оставь маму в покое!

— Роза… — Вирджиния бросила укоризненный взгляд через плечо, не вынимая рук из раковины. — Пойди поговори с мистером Рафферти, мне не нужна твоя помощь. Марк составит мне компанию.

— Компанию?! Ему нужны только деньги, а ты не можешь отдать их. Тебе понадобится каждая копейка, когда… — Роза замолкла, прежде чем сказала о своем отъезде, ибо не хотела, чтобы брат узнал о нем. Кроме того, мать все равно будет стоять на своем, в этом сомнения нет.

— Чего тебе-то беспокоиться? — скалился Марк. — Ты ведь работаешь в ресторане и не будешь голодать, если мама одолжит мне пару долларов.

— Одолжит? — она издала неженственный звук. — Мне хотелось бы дождаться дня, когда ты отдашь нам все свои долги.

Марк уже занес кулак, но Вирджиния успела встать между детьми до того, как сын ударил Розу. С рук матери на пол стекала мыльная вода. Она устремила молящие глаза на дочь.

— Пожалуйста, Роза, уходи. Дай нам поговорить.

Внезапно девушка почувствовала, как запершило в горле и подступили слезы, но не позволила себе расслабиться. Роза Таунсенд никогда не плачет, особенно в присутствии Марка. Ему, безусловно, плевать на ее чувства. Однако брат может почувствовать слабинку и немедленно воспользоваться ситуацией. Этого нельзя допускать. Ни за что.

Выйдя из кухни, девушка остановилась в темном коридоре, чтобы взять себя в руки. Глупо расстраиваться. Это ничего не изменит.

Роза не могла понять, почему мать никогда не противится желаниям Марка. Почему не встает на защиту дочери?

Хотя бы один раз. Большего девушка и не желала. Она робко мечтала, чтобы мать приняла ее сторону хотя бы однажды. Как неприятно даже размышлять о подобном… Роза многие годы задавала себе подобные вопросы, но не находила на них ответа. Пустая трата времени и душевных сил.

Сделав глубокий вздох, она пошла в гостиную.