Навстречу миру

Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, ЧТО БРОДЯЖНИЧАТЬ ИЛИ СПАТЬ НА УЛИЦЕ – ЛЕГКО. И ВЫБРАЛ ТАКОЙ РЕТРИТ ИМЕННО ИЗ-ЗА ЕГО СЛОЖНОСТИ

Тилопа, живший в 988–1069 годах н. э., стремился к уединению в труднодоступных землях далеко от монастырей. Но его периодические встречи с духовными искателями оставляли след чудесных историй, которые лишь укрепляли его репутацию. Когда рассказы об исключительной мудрости Тилопы достигли Наропы, великого пандита университета Наланды, он тут же осознал свои ограничения и оставил высокое положение ради поисков мастера, знающего больше него. Наропа наконец встретился с эксцентричным йогином на берегу одной из рек в Бенгалии. Тилопа был полностью обнажен и поедал сырые внутренности рыб, которые кинули ему рыбаки, выпотрошив свой дневной улов. Эта встреча стала первой из многих испытаний для Наропы, но вера в дерзкого мистика всегда поддерживала его и в конечном счете привела к просветлению.

Я думал о возможности поедания рыбьих потрохов и использовал свое воображение, чтобы познакомиться с экстремальными голодом, холодом и одиночеством… но как-то забыл представить железнодорожную станцию и мучительные переживания того, что стою один в этой мрачной, пульсирующей убогости, чувствуя себя настолько чужим среди других путешественников, задевающих мои одежды, что с таким же успехом мог бы оказаться на Луне. Мне не понадобилось много времени, чтобы ощутить на себе все пренебрежение к человеку без статуса. Несмотря на то что на мне были монашеские одежды, я чувствовал себя объектом тщательного изучения, но не уважения. В Индии не уважают монахов. Даже индуистские садху не почитаются в городах, только в деревнях. Это сильно отличается от старого Тибета, где люди, посвятившие себя духовным исканиям, всегда пользовались уважением. Дети росли в атмосфере почитания монахов и монахинь. Будда – не только исторический гуру, но и живое присутствие, воплощенное в монашеских одеждах; по этой причине очевидное проявление неуважения всегда заставляло меня немного грустить.

Когда подъехал поезд, пассажиры схватили своих детей, животных, большие чемоданы, огромные тюки, перевязанные веревками, и, толкаясь и пихаясь, полезли в вагон. Мой рюкзак постоянно застревал в толчее, и мне пришлось резко дернуть вперед, чтобы освободить его. Я забрался в вагон последним и начал поездку в ужасе, распластанный по двери, прижатый к ней человеческими телами. Я ничего не видел, но зато чувствовал ужасный запах. Мне пришлось открыть рот, чтобы хоть немного вдохнуть. Следующие несколько минут мой ум был ошеломлен, и я ничего не мог с этим поделать.

Мое буддийское обучение познакомило меня с бескрайним осознаванием моего естественного ума. Мы сравниваем его с простором небес и океана – эти образы должны вызывать у нас ощущение безграничного простора, хотя осознавание более безмерно, чем небо и океан вместе взятые. Как только мы по-настоящему поймем, что осознавание присутствует всегда, научимся отпускать обусловленный и ограниченный контекстом ум и постигнем, что мы и есть это всеохватывающее осознавание, тогда наши мысли и эмоции будут проявляться как волны или облака, неотделимые от него. С таким постижением нас больше не увлекают истории, заставляющие наш ум ходить по кругу или скакать, как сумасшедшая обезьяна. Если мы позволяем уму оказаться в ловушке этих историй, нам сложно выявить осознавание. Как мы все знаем, метеоусловия внутри осознавания часто становятся штормовыми. Но чем больше мы знакомимся с ним как с неотъемлемым качеством своего ума, тем меньше нас волнует погода. Волны возникают, а облака проходят мимо – если мы не застреваем в них, они не влияют на нас. Наша чувствительность усиливается, и мы учимся доверять пониманию осознающего ума. Я сталкивался с волнами ураганной силы – но лишь на краткие периоды; и сейчас в битком набитом поезде я не мог точно сказать, было ли мое стесненное дыхание результатом давления на тело или страха в сердце.

Спустя несколько минут сильная энергия страха стала угасать. Дыхание замедлилось. В то же самое время всеохватывающее осознавание проявило себя – словно для того, чтобы встретить волну. Иногда такое происходит. Как будто сила волнения сама по себе способствует более легкому, чем в других ситуациях, выявлению осознавания, и сильная эмоция ведет к бескрайнему, подобному небу уму. Меня больше не уносило волной, и я уже не чувствовал себя так, словно тону. Вот что мне надо было сделать: просто позволить всему происходить. Убегать бессмысленно. Волна уже пришла. И хотя я предпочел бы оказаться в каком-нибудь другом месте, сейчас я мог просто осознать это и принять ситуацию – всеохватывающее осознавание и неприятное ощущение. Когда мы пребываем в реальности, более обширной чем небо, разрушительное влияние наших диких и беспокойных реакций автоматически уменьшается. Но облака, или волны, не исчезают: они растворяются и возникают снова.