Навстречу миру

Мое монашеское обучение было разработано так, чтобы противодействовать омрачениям, свойственным миру богов. Монастыри, в которых я вырос, довольно аскетичны, в них нет никаких удобств, с которыми ассоциируется современный мир, – ни горячей воды, ни отопления, набор продуктов ограничен. И хотя эта жизнь была далека от мира удовольствия и комфорта, она также оградила меня от многих проблем, с которыми сталкиваются обычные люди. Я ничего не знал о голоде, кастовых предрассудках или о расизме. Я не жил на территории, охваченной войной, или там, где правление основано на терроре. Не сталкивался с задачами, которые стоят перед множеством людей в современном мире, – мне даже не надо было покидать дом ради учебы или работы. Мне никогда не приходилась искать себе квартиру, не нужно было беспокоиться об оплате счетов или о покупке машины. Многие люди работают и в то же время растят детей. У меня никогда не было таких обязанностей. Некоторые из моих знакомых разведены и живут отдельно от детей, и одно это – причина грусти и напряжения. Другие борются с алкогольной или наркотической зависимостью либо столкнулись с финансовым неблагополучием или разладом в семье. Все это – обычные трудности современной жизни, и я знал о них только через людей, которых встречал на своих учениях в разных уголках мира. Благодаря моей роли и статусу обо всех моих нуждах всегда заботились другие.

В детстве я был слабым и застенчивым, а по характеру – покладистым и вежливым. Мне хотелось быть крепким, как мой брат-экстраверт Цокньи Ринпоче, но по сравнению с ним я выглядел тщедушным и немного жалким. Мое телосложение и манера держаться, вероятно, наводили на мысль, что я не выживу без дополнительных мер предосторожности, и поэтому меня всегда опекали больше, чем это на самом деле было необходимо. Однажды моя мать, я и монах-помощник поехали на автобусе из Самагауна – нашей деревни в Нубри – в Горкху, административный центр нашего района. Мне нужно было поставить печать в паспортном столе для предстоящей поездки в Тибет. Моя мать знала сотрудника в этом офисе и надеялась, что, если сама придет туда, это ускорит процесс. Когда мы приехали в Горкху, она отвела меня в ресторан, заказала еду и велела ждать там, пока она и сопровождающий нас монах не вернутся. Полчаса спустя монах пришел убедиться, что мне принесли еду. Он объяснил, что моя мать встречается с чиновником, и ему надо вернуться к ней, а мне следует дальше ждать в ресторане. Спустя какое-то время мне стало скучно, и я вышел на улицу. Потом пошел в это административное здание и нашел мать. Она встревожилась, увидев меня: «Что случилось? Почему ты ходишь один?» Потом она отругала сопровождавшего нас монаха: «Почему ты позволил Ринпоче ходить одному?» Я рассказываю об этом потому, что мне тогда было не семь лет. Мне было семнадцать.

Для того чтобы прорваться сквозь свои укорененные шаблоны, мне нужно было предпринять что-то экстремальное. Чтобы столкнуться со старыми привычками и изменить их, мы можем намеренно менять какой-нибудь из своих шаблонов поведения, по крайней мере на ограниченное время. Если мы обычно берем чашку правой рукой, то теперь начинаем делать это левой. Или даем себе обещание не проверять свои электронные устройства чаще, чем раз в час. Или на одну неделю решаем не превышать скорость во время вождения. Я сам не вожу, но мне говорили, что такое обещание довольно трудно выполнить. Все, что вмешивается в процесс бездумного повторения, может работать как звонок-напоминание и служить противоядием против автоматического поведения и навязчивых мыслей. Чтобы сохранять любопытство и гибкость, нам важно обнаружить свои пределы и потом растянуть их немного дальше. С точки зрения образа жизни я, несомненно, очень сильно растягивал свои границы, отправившись в странствующий ретрит. Но поскольку я обрел некоторую уверенность в работе с умом и преодолел серьезные панические атаки, случавшиеся со мной в детстве, я покидал Тергар с верой в свою способность справиться с любыми препятствиями. Так я оказался в этом поезде, посреди ночи, совсем один.

Наропа наверняка чувствовал уверенность, покидая свой монастырь. Я убежден в этом. Интересно, взял ли он с собой какие-то деньги? Сейчас руины университета Наланда, которые находятся рядом с Раджгиром и всего лишь в нескольких часах езды на машине от Бодхгаи, превратились в туристическую достопримечательность. Наш поезд проедет совсем близко от этого места. Во время своего ухода Наропа был известным ученым. Интересно, взял ли он с собой классические тексты? Интересно, трудно ли ему было в одиночестве? Интересно, где он провел свои первые ночи?..