Навстречу неизведанному

Ознакомившись с отчетом экспедиции и согласившись с предложениями о новых плаваниях на Тихом и Ледовитом океанах, Коллегия послала капитана Беринга и мичмана Чаплина в Сенат для доклада.

Сенат, высшее правительственное учреждение, находился всегда при императрице, которая чаще пребывала в Москве, чем в Петербурге. Канцелярией Сената управлял Иван Кириллович Кирилов, сын подъячего, ранее обучавшийся в Московской навигацкой школе. Он много занимался историей, экономикой, а больше всего географией своего отечества.

Когда Иван Кириллович выслушал участников экспедиции и ознакомился с отчетными документами и мнением Адмиралтейств-коллегий относительно проекта новой экспедиции, он ясно понял, как важно претворить в жизнь эту идею, предусматривающую всестороннее исследование обширного пространства восточной части России, которая была все еще малоизвестной «землей сибирской».

Имея этот материал, Кирилов стал обдумывать и подготавливать для Сената проект постановления о Второй Камчатской экспедиции, гораздо более значительной, чем первая.

Он понимал всю трудность взятой на себя задачи: не те были времена, не было уже того, кто был душою подобного начинания, не пояснишь царице Анне, что России нужен северный морской путь.

Шел уже второй год после того, как Беринг представил в Сенат свои предложения, «что в восточном краю признаваетца к пользе государства». Давно уже был подготовлен Кириловым проект указа о Второй Камчатской экспедиции, но сенаторы не решались беспокоить императрицу Анну. В Московском Кремле новая императрица непрерывно устраивала роскошные приемы и балы и очень мало думала о государственных делах.

В январе 1732 года императрица прибыла в столицу. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» начала сообщать о торжественных балах, обедах и ужинах в Зимнем дворце.

Между тем проект о снаряжении Второй Камчатской экспедиции заинтересовал некоторых выдающихся деятелей того времени. Самыми верными и горячими защитниками его были моряки.

Осуществлению проекта способствовали и многие академики, сотрудники только что созданной Академии наук.

Особую настойчивость в хлопотах об экспедиции проявили И. К- Кирилов в Сенате, Н. Ф. Головин в Адмиралтейств-коллегии и известный исследователь Каспийского и Балтийского морей Ф. И. Соймонов, занимавший в это время должность прокурора.

17 апреля 1732 года императрице зачитали указ о снаряжении новой экспедиции на Камчатку под начальством Беринга. «По поданным от него пунктам и предложениям, — говорилось в указе, — о строении там судов и прочих дел, к государственной пользе и умножению нашего интереса, и к тому делу надлежащих служителей и материалов, откуда что надлежит отправить, рассмотри, определение учинить в Сенате».

Дина Иоанновна, уловившая из всего текста одну фразу о какой-то пользе, которую обещала принести экспедиция «интересам ее императорского величества», с важным видом поставила свое имя на поданной ей бумаге.

Итак, идея передовых людей России восторжествовала, «самая дальняя и трудная, и никогда прежде не бывалая» экспедиция была утверждена.

С этого времени началась энергичная подготовка экспедиции. К обсуждению и разработке программы исследований, инструкций и состава экспедиции были привлечены многие коллегии, Сенат, Академия наук и виднейшие представители русского флота.

Подготавливала экспедицию Адмиралтейств-коллегия, возглавляемая с 1732 года вице-адмиралом Николаем Федоровичем Головиным, причем лично Головин принял особенно деятельное участие в разработке задач экспедиции и в дальнейшем, на протяжении всей ее работы, оказывал всяческое содействие ее успешному завершению.

Согласно подписанному указу, Сенат 2 мая 1732 г. «учинил решение», где предписывал Берингу на морских судах «идтить для проведывания новых земель, лежащих между Америкой и Камчаткою», обследовать острова, «продолжающиеся к Японии», для установления «торгов, или где неподвластныя о взятье ясаку чинить» и проведать «водяной проход до устья реки Амур и далее до Японских островов», нежели возможно, «завесть с японами торг». [43] К этому «решению» прилагалась инструкция, которую требовалось «содержать в секрете». Многие пункты инструкции были посвящены организации почтового сообщения от Охотска до Тобольска, улучшению управления Камчаткой и заселению Охотска.

Относительно северных берегов Сибири в инструкции говорилось слишком неопределенно и расплывчато. Берингу предоставлялось решать этот вопрос «по своему рассмотрению». Сенат не был склонен придавать значение исследованиям на севере. Такое решение Сената Адмиралтейств-коллегию не удовлетворяло, и она продолжала настаивать на необходимости сплошного исследования северного побережья Сибири.