Навстречу неизведанному

Надо сказать, что Беринг точно выполнял эти указания, что во многом объясняет нам его поведение, отношение к подчиненным и медлительность в решении дел экспедиции.

Получив от Челюскина и Д. Лаптева подробные отчеты-рапорты, где они сообщали о результатах исследований, произведенных в 1736 году, Беринг понял то главное, что хотели сказать начальники отрядов: о невозможности пройти морем из устья Лены к Енисею и к Камчатке. Две попытки оказались безрезультатными, и, по утверждению Д. Лаптева, «впредь нет никакой надежды» достигнуть цели, которой требовала инструкция.

Надо было принимать решение о дальнейших действиях этих отрядов, но какое? Гибель команды Ласиниуса, отрядные консилиумы с решением возвратиться, «понеже пройти никак невозможно», мнение опытного моряка и отважного офицера Дмитрия Лаптева о безнадежности плавания к востоку от реки Лены — все это заставляло Беринга быть осмотрительным в своих решениях.

Правда, начальник экспедиции мог своей властью продолжить плавание отрядов, взяв всю ответственность на себя, но что сулили ему предстоящие неудачи? Стараясь подойти к решению этого вопроса всесторонне, Беринг обратился к академикам, бывшим в то время в Якутске, с предложением «осведомиться, хаживали ли из Ленского устья на Колыму кочи» [132], и высказать свое мнение, следует ли посылать суда в новое плавание.

Выполняя просьбу Беринга, историк Г. Миллер составил по документам архиваЯкутской воеводской канцелярии справку «Известие о северном морском ходе из устья Лены реки ради обретения восточных стран».

В записке Миллер рассказывает, что в прежние давние годы от Енисейска и Илимска вниз по Лене отправлялось по нескольку кочей и «доходили они Ледовитым морем на восток до Яны реки и до Индигирки и до Колымы, и тот морской ход продолжался с 1637 года», но указывалось: на этом пути» им; приходилось преодолевать великие препятствия «ото льдов» и бывали «тяжкие смертные» случаи, однако смелые мореходы достигали даже «Чукотского Носа (мыс Дежнева. — И. Г.) и около Носа хаживали кочами до реки Анадыря, которая от Камчатки уже не в дальности». [133]

Астроном Л. Делакроер от себя «и своих товарищей именем» письмом сообщил Берингу, что действительно «в прежние годы часто хаживали кочи по Ледовитому морю» к востоку, но этот морской ход «был зело труден», и в нынешнее время трудности «еще больше умножились», а теперь, «по сказыванию разных людей, Ледовитого моря перед прежними годами много убыло и подле берега стало мелко». Поэтому в узком проходе между льдами и берегом на больших морских судах плыть невозможно, а вдали от берега по Ледовитому морю путь «весьма опасен и может быть непроходимым».,….и поэтому я рассуждаю, — писал Делакроер, — чтоб оставить определенной боту путь по указу», то есть не отправлять его больше в поход без разрешения Адмиралтейств-коллегий. [134] Собрав мнения академиков, Беринг созвал консилиум с бывшими «в Якутске офицерами экспедиции; отсутствовали Д. Лаптев и С. Челюскин, находившиеся в то время в низовьях Лены.

Консилиум решил: так как установленный инструкциями двухлетний срок плаваний прошел, то «в рассуждении находящихся препятствий, во оный вояж не ходить, токмо от Коллегии требуется указа, отправлять ли их». [135]

Все материалы — свой рапорт, письмо Делакроёра, историческую справку Миллера, рапорты офицеров о плавании 1735–1736 годов, решение консилиума — 27 апреля 1737 года Беринг отправил в Адмиралтейств-коллегию. В рапорте Беринг не высказал своего личного мнения относительно отрядов В. Прончищева и Д. Лаптева, но то, что он послал разные документы, из которых одни говорили за прекращение плавания, а другие ставили под сомнение невозможность плавания из устья Лены, свидетельствует в пользу начальника экспедиции, так как на основании таких материалов Адмиралтейств-коллегия могла более полно проанализировать это событие и сделать правильные выводы.

Дмитрий Лаптев привел бот в Якутск 6 июля 1737 года и, встретившись с Берингом, убедил его в необходимости от править одного из офицеров в Петербург, как того требовала инструкция. [136]

Беринг разрешил Д. Лаптеву ехать в Петербург для личного доклада, и последний 16 августа 1737 года покинул Якутск, взяв с собой журналы и карты плаваний «Иркутска» и полученные от Челюскина.»журнал и карту Морскую и Лены реки». [137]

В то время как Д. Лаптев продвигался к Москве, в Адмиралтейств-коллегий шла подготовка к заседанию, где должен был обсуждаться полученный от Беринга рапорт и приложенные к нему документы о походах северных отрядов из устья Лены.