Навстречу переменам

А потом была большая битва между двумя пиратскими группировками и его очень сильно ранили. Он тогда подумал, что сейчас вот точно конец, однако его лично выходила Эртониза. В какой-то момент она ему показалась удивительно похожей на девочку Лейлу, которую, как он успел узнать, сожгла разъяренная толпа. Как? Как можно было убить такого светлого и доброго человечка он не понимал. Да что там! От того, чтобы самому не спалить к темному весь этот никчемный городишко его удержало лишь чудо.

Так вот, с тех пор, как Эртониза буквально вернула его с того света, он стал ее добровольным охранником, тенью, которая следовала за ней куда бы та ни пошла. Он не требовал к себе никакого внимания, никакого особого отношения, он просто всегда был рядом, защищая ту, которую еще мог защитить.

Он исповедовался мне, с каким-то мазохистским  интересом ожидая, когда же и я в ужасе подскочу и оттолкну его, назову чудовищем или еще кем похлеще. Я буквально чувствовала, что он на грани, на грани собственного безумия, хотя уже и успел туда сделать несколько широких шагов.

А я не знала, что мне делать. Вернее, просто хотела схватиться за голову и бежать куда глаза глядят подальше от всего того, что только что услышала и увидела в его глазах. Может, я и восприняла бы все менее эмоционально, но он рассказывал о своих деяниях с таким ожесточением и удовлетворенностью, что волей неволей становилось страшно. Ведь тут не нужно быть доктором, чтобы понять, что у Саргайла, выражаясь жаргонным языком, конкретно подтекала крыша!

Однако, знала я и то, что стал он таким отнюдь не по своему желанию. Я помнила его совершенно другим и не думала, что на свете было много вот таких жизнерадостных и веселых людей. То же, что ему пришлось пережить сломило не только его тело, оно подорвало дух, заполнив темнотой и жаждой мщения. Мне ли его винить? Я не была в тех страшных казематах, меня не пытали днями напролет и я не страдала от того, что мне не верят и собираются казнить, как государственного преступника, и, наконец, я не стояла на помосте с веревкой на шее, ожидая, когда у меня из-под ног выбью опору. Страшно… Всевышний, как же страшно обошлась с ним судьба.

- Знаешь,  - заговорила я после длительного молчания. – Как-то после открытия кофейни к нам завалилась целая толпа какой-то малознакомой молодежи. Они заказали все, что только можно, и вели себя вполне адекватно до тех пор, пока мы с Сэйрой все это им не принесли. Вот тогда, практически не пробуя, они стали хаять наши старания. Брали сладости и буквально размазывали по скатерти, которую мы решили постелить для своих новых клиентов. Потом они демонстративно вылили поверх всего этого принесенные чай и кофе и, высмеивая нас и все вокруг, покинули кофейню так и не заплатив. Именно с той поры у нас в зале и стал дежурить муж Сэйры. Так вот, нам так обидно было смотреть на то, во что они превратили наш труд, что даже подходить к этому столу казалось выше наших сил, а уж убирать за этими свиньями… И тогда я просто подошла к тому комку мерзости, в который превратились наши старания, и завернув все в эту же скатерть, крепко связала и выкинула на задний двор, не разбирая, есть ли там еще целая хорошая посуда или нет. И, не поверишь, но нам сразу стало легче и появились силы не опускать руки и заниматься любимым делом и дальше. Пожалуй, иногда лучше поступить именно так, чтобы, наконец, очистить пространство для чего-то нового.

Я не стала ему говорить, что потом мы все же отошли от обиды и разобрали тот куль, достали и перемыли всю посуду, выкинув, правда, скатерть.

Я поднялась из-за стола, решив-таки поставить кипятиться на чай воду, а Саргайл сидел и смотрел в одну точку.

- Лейла, внученька, можешь не заморачиваться с кофе. – Вошла на кухню Эртониза. -  Наши бравые мужчины решили посидеть в кабинете твоего деда с бокальчиком кое-чего покрепче. А я вот от чая не откажусь, все же кофе уже и правда поздновато будет пить.  – А потом присела за стол и обратилась к парню. – Значит, Саргайл?

Он посмотрел на нее и кивнул головой, а я поняла, что она ранее не знала его настоящего имени.

- Не знала, что вы с Лейлой знакомы. – Попыталась он вызнать побольше.

Он снова кивнул головой и, внезапно, ответил:

- Как же не быть знакомым с самой сладкой девочкой Шалема, если я каждый день с большим удовольствием уплетал ее пироги?

- Ой, когда это было, Саргайл! Мне кажется, я уже совершенно  разучилась их делать. – Улыбнулась я в ответ, вспоминая свое провокационное прозвище «сладкая девочка» и невольно погружаясь в воспоминания о другом человеке, который попал ко мне в кофейню, когда компания веселых молодых офицеров очередной раз решив пошутить над новеньким привела туда Сольгера, который попросил удовлетворить его самые сладкие мечты.

- Надеюсь, завтра ты нас побалуешь чем-нибудь этаким? – Тут же спросила бабушка.

- Нууу, куда ж я денусь? – Хотела добавить «с подводной лодки» но вовремя одумалась.

Тут ни с того ни с сего у меня над ухом раздалось:

- А Эстерхази будет?