Навстречу переменам

На Замле при отравлениях первым делом промывают желудок. Но поможет ли это сейчас, когда прошло уже несколько часов? Не важно! Если у лекаря не найдется антидота, попробуем и это! Потом дают сорбент, что-то типа активированного угля. Только где здесь взять активированный уголь? И как его вообще активируют?! Этого я даже приблизительно не знала. А подойдет ли для этого дела обычный, не представляла совершенно, но подозревала, что нет.

Наконец, прерывая мои суматошные мысли, в комнату ворвались наш бледный Дон-Кихот с чемоданчиком, а следом и всклокоченный Фахрим в сопровождении Нарима и профессора.

- Что случилось? – Быстрыми нервными движениями начал осматривать Заруха лекарь.

- Он отравлен, господин лекарь! – Тут же раздался взволнованный голос Нарима.

- Да… - Задумчиво протянул тот в ответ, рассматривая посиневший язык принца. – Видимо, так и есть.

- Вот! – Я взяла неподвижную руку мальчика и показала на посиневшие ногти.

Лекарь тут же ее перехвати, поднося ближе в глазам, и в этот момент наши пальца соприкоснулись. Закрыться или хоть как-то отгородиться от чужих эмоций не было никакой возможности, так как мои собственные были уж слишком неустойчивы. Да, честно говоря, и не хотелось, потому что где-то на интуитивно уровне я хотела проверить этого человека. И сейчас был самый лучший момент, потому что не думать о всем произошедшем, и его роли в нем, Дон Кихот  сейчас просто не смог бы? А просто так копаться в чужих воспоминаниях я не умею.

Шепот, тихий шепот в самое ухо:

- Султан уже знает о даре твоей племянницы, а ведь ей всего семь. Еще столько лет впереди, чтобы решить, что ее дар нужен кому-то другому.

- К-как? – Спросил совершенно сбитый с толку мужчина, который только что вышел в коридор, после того как лечил ссадину младшего принца, и позволил завести себя в небольшую уединенную нишу.

Перехвативший его старший принц лишь коротко рассмеялся в самое ухо.

- Не знаешь? Ну, конечно не знаешь. Даже пущенный слух о наличии такой тайны может стоить слишком дорого. – Рука принца с силой сдавила предплечье лекаря. – Но я знаю, что ты слишком благоразумен, чтобы даже лишний раз думать о том, что я  сейчас расскажу, не то, чтобы кому-то поведать эту тайну.

Совершенно дезориентированный  и уже изрядно напуганный мужчина лишь судорожно кивнул на эти слова.

Принц же в красках поведал ему о том, что при желании и султанском повелении, дар его горячо любимой единственной племянницы можно передать любому другому человеку, и что сама девочка при этом станет полной идиоткой, без проблеска разума. Разумеется, и жить такому человеку незачем, так что подобная операция – это смертный приговор.

Принц шептал долго, то сжимая предплечье мужчины, но отпуская, что лишь усиливало эффект от встающей перед глазами картины.

Фатима, его племянница, была единственным оставшимся в живых ребенком его сестры. Всех остальных, как и ее мужа, выкосила внезапно вспыхнувшая пять лет назад в городе эпидемия. Да и женщина с ребенком спаслись лишь потому, что ездили к нему в гости во дворец на несколько дней, так как малышка простудилась, а сестра не доверяла ее лечение никому, кроме брата. Вот они и остались жить у него с разрешения самого султана.

 Так случилось, что никого ближе этих двоих у него на свете не осталось.  С женитьбой как-то не сложилось, все по молодости некогда было. Для утех хватало и наложниц, а потом выяснилось, что сам детей он иметь не может. Так для чего вообще жениться сейчас, рассуждал он.

А что будет с сестрой, когда подобное случится с Фатимой? Страшно даже представить! Она и так чуть умом не тронулась после той страшной трагедии. Вот и получилось, что если все случится, как говорит принц, то в одночасье он лишится всех своих близких.  Да и сам он любил малышку Фатиму так, что в глазах потемнело только от одной мысли, что с ней что-то может случиться!

- Вы как-то можете помочь? – Осипшим, и от того чуть слышным голосом наконец, проговорил он.

- Только для этого я и поведал тебе эту страшную тайну. – Довольный собой улыбнулся старший принц Хабиб.

- Как? – Сглотнул появившийся ком в горле лекарь.

- Я возьму ее в свой гарем, конечно, когда она подрастет. Отец поощряет такие связи и детей от них. Ты же знаешь. Твоя племянница никогда не будет знать нужды, как и ее дети.

- Но, если султан все же решит найти ее дару другое применение… - Озвучил мужчина свои опасения.

- Я старший принц крови! – Жестко оборвал его юнец. – И отец считается с моими желаниями!

Лекарь был далеко не глуп, а потому прекрасно понимал, что принц решил ему помочь отнюдь не от доброты душевной, и встретился с ним так странно, чтобы никто, даже слуги, не знали об их общении, ведь вызови он его к себе в покои, то те, кому нужно, обязательно задались бы вопросом: Зачем?

- Конечно, глубокоуважаемый принц! – Склонил голову несчастный лекарь. – Я ни в коем случае не умаляю вашего статуса и влияния при дворе и всего лишь хотел уточнить. Не более!