Навстречу радуге (СИ)

   Теперь я, заядлый атеист, так и не ставший вовсе религиозным человеком, точно знаю, что есть некие силы и существа, которые издревле сосуществуют с нами. Что есть ангелы, в центре которых мы своим зрением видим свет и лишь по краям крылья. Есть Бог. Есть нечто отвратительное из тёмных слоёв. Есть дух реки - медведь. И со всеми можно наладить диалог.

   Впрочем, я уже забегаю вперёд. Что будет дальше - покажет время.

   Навстречу радуге

   Судьба довольно зло, по-своему посмеялась надо мной и Натальей. Будучи врачом, Наташа каждый день спасает жизни людей. На меня тоже кто-то давным-давно наложил колдовское заклятие. Будучи студентом, в те далёкие времена потерял счёт выдернутым в последний момент из-под колес автомобилей и трамваев детей и стариков. Уже тогда количество спасённых перевалило за несколько десятков человек. Я вмешивался в драки и отклонял ударом направленные в чужую грудь ножи.

   Последним двум помог после смерти Саши. Как-то, возвращаясь с работы на автобусе, стоял на площадке в окружении случайных пассажиров. Вдруг заметил, как симпатичная высокая девушка рядом начала закатывать глаза. 'Наркоманка', - первым делом подумал я, но когда без намёка на зрачок остались одни лишь белки, и она принялась тяжело оседать, то едва успел вовремя подхватить безжизненное тело. Какой-то крупный мужчина помог мне, и мы потащили её к креслу, которое торопливо освободила сухонькая старушка.

   - Несите аптечку! - громко приказал я кондуктору, на что она лишь растерянно пожала плечами:

   - А у нас нет ничего...

   Я отпустил из своих рук тело девушки. Она сразу же тяжело просела в объятиях мужчины, он чуть повернул голову ко мне, сам усадил её на кресло и заревел, обращаясь ко мне:

   - Ты что?

   Я не слушал его, копошась в пакете, в своей походной аптечке. Когда достал нашатырь и поднял голову, то увидел, как мой помощник пытается привести в чувство девушку размашистыми увесистыми пощёчинами.

   Я аккуратно отстранил его в сторону, распорядился остановить автобус.

   - Может ещё и 'скорую' вызвать? - удивлённо спросила меня немолодая кондукторша.

   - Обязательно. И двери оставьте открытыми - она сидит как нельзя удобно, как раз напротив них.

   Пассажиры, не выражая недовольства, покинули салон. Сам же я принялся щипать потерпевшую за мочки ушей, одновременно водя перед ноздрями пропитанной аммиаком салфеткой. Вдруг, минуты через две, когда я уже начал порядочно волноваться смертельная бледность покинула её лицо, на щёках появился слабый румянец, а ресницы затрепетали. Глаза широко открылись. Какая же она красавица! Она слабо и виновато улыбнулась мне, а я передал салфетку кондукторше и вышел наружу.

   В другой раз в страшный мороз вытащил из сугроба довольно прилично одетого пьяного мужчину средних лет, с трудом добился от него, чтобы сказал домашний адрес. Вызвал такси, расплатился и засунул его внутрь автомобиля.

   А вот своего сына спасти не смог. Не смогла его спасти не Наталья, не дед...

   Озвученное жуткое обстоятельство по-прежнему страшно угнетает и терзает меня. Я вспоминаю всю нашу жизнь, каждый случай, каждый день и не нахожу ни одного момента, который бы подтолкнул сделать его неправильный выбор. Я воспитал из него человека. А если он, и на самом деле испугался на физическом уровне, как пугаются новобранцы на войне, когда слышат впервые над головой свист снаряда?

   Он знал, что я любил его. Мы были одной каплей. Слушали одну музыку, читали одни книги, смотрели одни фильмы. Более похожих людей и придумать невозможно. Разве можно разделить каплю?

   Мне не дают покоя воспоминания. Одно время мы с Натальей откровенно издевались над ним, не пойму только - зачем? Я всегда старался сделать его жизнь как можно более комфортной, но не в том случае.

   Когда сыну исполнилось шесть лет и пришло время школьного обучения, психолог того образовательного учреждения, в которое мы обратились без колебаний отнесла его к группе отобранных талантливых ребятишек, что должны были учиться в классе под буквой 'А'. К тому времени Саша бегло читал, отнимал и плюсовал цифры. Помню, что он очень хотел учиться. Специальная программа, разработанная некой Звонковой или Зонковой окунуло нас в настоящий ужас, продолжавшийся четыре года. Направленная по составу и компоновке учебного материала на опережение, предполагала впихнуть весь школьный курс в первые годы обучения. Мы зубрили и зубрили. Зубрили ночью и днём. Часто бывало, заставляли сидеть его за учебниками до глубокой ночи. Саша растерялся и очень расстроился. Внезапно он, привыкший быть всегда первым, оказался где-то в середине списка. А мы изуверски мучили и мучили его и себя по неизвестно каким инквизитором созданной программе.

   Зачем мы издевались над ним? Каждый день я заново убеждал его, что он самый лучший и самый умный, в то время как у Натальи опустились руки. Саша выдержал всё и внезапно сдал в четвёртом классе экзамены очень хорошо.