Навстречу радуге (СИ)

   Перед новым, две тысячи девятнадцатым годом, когда казалось процесс, продвигался без прямого моего вмешательства и шёл ровно и без сбоев, я эгоистично решил, что могу наконец-то расслабиться, немного позаботиться о себе. Врач - невролог после осмотра посоветовал обратиться в специальный центр, созданный для таких горемык, как я, переживших ужасные потрясения психики. Я направился по указанному адресу. Пожилой доктор с необычайно добрыми глазами, тоже потерявший близкого человека, внимательно выслушал меня. С максимальным тактом и максимальным сочувствием посоветовал, как быть дальше. После обследования диагностировал посттравматический синдром в классической форме и прописал приём анти депрессантов, о которых я до упомянутого дня не имел и малейшего представления. Одновременно с обстреливанием крупнокалиберными снарядами памяти и сознания, прописал курс неврологического лечения, состоящего из капельницы и внутримышечных уколов.

   Так как врачи установили тесную связь, возникшую между воспоминаниями и усилением боли в спине, мне ничего не оставалось, как начать принимать лекарства. Первые таблетки я выпил тридцатого декабря. Ох, как же съехало сразу в сторону сознание, и затуманилась окружающая реальность! Я шарахался по квартире как пьяный, задевая плечом все давно знакомые косяки и шкафы.

   Мне стало вдруг хорошо, я едва слышно бубнил молитвы, забывая, где начинается начало, а где следует конец.

   И в тот момент пропустил удар.

   Через три дня, первого января нового года, как и принято, во многих семьях, отправился с подарками поздравить отца и мать. Когда вернулся, меня встретила Наташа. По выражению лица сразу понял, что меня ждёт дурная весть.

   - Сядь, - попросила она таким голосом, что сердце ушло в пятки, - нужно поговорить.

   Надо сказать, что Наташа всё больше и больше проникалась важностью происходящего.

   - Вика в больнице. У неё сильное кровотечение. Я так и знала, что этим всё закончится. Скорее всего, детей удалят.

   - Мы их потеряем? - ошеломлённый, я не хотел, не желал поверить услышанному. Стоял как громом поражённый на месте и с трудом вдыхал воздух. Неужели я лишусь последнего шанса, за который так упорно держался всё последнее время?

   В тот же день я бросил принимать прописанные лекарства и со всей силой чувств, вкладывая в каждое произнесённое слово все страдания, что терзали меня; всю боль, что не давала покоя и всю надежду, которой жил принялся умолять помочь мне всех, кто услышит, во всех небесных сферах. Я просил спасти их. Спасти моих детей. Предлагал забрать мою жизнь, но только позволить им прийти в наш мир. Хотел, чтобы моё здоровье перекачали и передали им. Ведь мне казалось, что я почувствовал Сашку в тот день, когда помогал прицепиться и закрепиться будущей жизни, меня не покидала призрачная надежда, что он вернётся, таким образом, ко мне.

   Наталья посетила Вику в больнице раз, второй, третий. Очень быстро у нас сложились довольно дружественные отношения. От врачей Наташа услышала признание, что они никогда не видели, чтобы эмбрионы так боролись за жизнь. Обычно такое явление наблюдается у девочек, но крайне редко у мальчиков.

   Тем временем Вику перевели в новый, современный центр, где она легла на сохранение, ведь в обычном роддоме предлагалось лишь одно решение всех проблем - убрать плоды.

   Наталья тем временем, изводя меня, не проходящей тревогой и паникой, всё мучилась каждый вечер по поводу возможных выкидышей и врождённых аномалий.

   Я же продолжал ту битву, которую начал.

   Скоро колени стали багровыми, потом на них образовались кровавые корки, которые превратились в плотные коричневые мозоли. Наверное, совсем как у тех девиц дурного поведения, что выбрали себе одну из древнейших профессий.

   Я словно попал в другую реальность, не выходя из своей. В ней оказались я, мои мечты, страдания и любовь. А так же все те, кого я звал и просил откликнуться. Люди, дома и небо моего мира превратились в тени, что изредка всплывали для сознания, все посторонние мысли покинули голову, в ней осталась одна идея, одна движущая сила.

   Здоровье продолжало ухудшаться. Вика по-прежнему находилась в больнице. Одна неприятность следовала за другой. Когда удавалось пройти новое препятствие, тут же возникало новое. Нам помогали, но в то же время кто-то или что-то пыталось всеми силами помешать.

   Я так отчаянно взывал о помощи, что меня услышали не только в неизвестных ещё нам сферах бытия, где как оказалось, плелись наши судьбы, но и на земле. В моё распоряжение попали несколько работ Натальи Зяблицкой, на которых были запечатлены монахи из мужского монастыря в селе Коробейниково. Я распечатал их на довольно плохом принтере и принялся обращаться в определённое время и к ним, прося пробить мысленно туннель от монастыря до нашего дома, до Вики, по которому бы напрямую пошли молитвы, что помогли бы всем нам. Совсем недавно Наталья вновь посетила монастырь, а когда вернулась, так сразу и позвонила мне:

   - Скажи мне, - спросила она. - А ты говорил слово 'помогите', когда звал их?

   - Да постоянно, - заверил я.