Навстречу радуге (СИ)

   Ещё меня очень пугает отношения к человеческой жизни в современной России. Поражает лёгкость, с какой жизни забираются, о новом чрезвычайном происшествии упоминают мельком в новостях, а завтра напрочь забывают о нём. Я почему-то, едва включив телевизор или загрузив компьютер, заваленный скорбными новостями, каждый раз вспоминаю Сашку.

   Пора, впрочем, вернуться к основному повествованию, прерванному, возможно, не к месту и не ко времени.

   Итак, в один прекрасный день, в пятницу нам сообщили, что ничего у медицинского персонала не получается и в текущий понедельник собирается комиссия, которая установит скорейшие сроки прерывания беременности у Вики. В тот день я бесконечно долго и тяжело просил, просил и просил, умолял, шептал, стонал и стенал о помощи. Наталья, как всегда не могла успокоиться, обвиняя меня в том, что после кончины Саши я втянул её в свою безумную авантюру.

   Как я знал, молилась и Вика. Несколькими днями позже она призналась, что денежный вопрос отошёл на второй план. Что она желала только одного - привести этих детей к нам здоровыми и живыми.

   Накануне назначенной тревожной даты Наталье приснился удивительный сон. После долгой и тягостной разлуки Сашка наконец-то смог пробиться в её сновидение. Правда, без своей удивительной энергетики, которая, как я сейчас понимаю, растворяется и исчезает по мере формирования нового тела.

   Во сне он гулял с матерью, совсем маленький, держа её за руку. Они зашли в подземный переход. Сашка вдруг нагнулся над большой лужей:

   - Мам, а там рыбки плавают!

   Наташа присмотрелась и действительно увидела в мутной и грязной воде множество разноцветных и красивых рыбок.

  - Мам, смотри, а это мальчики или девочки? Вон-вон, гляди, мальчик поплыл, а эта, это - девочка!

   - А ты откуда знаешь?

   - Так видно же. По плавникам!

   Сашка внезапно схватил одну из рыбок и засунул в рот.

   - Выплюнь, немедленно выплюнь! - набросилась на него Наташка.

   Саша послушал её и выплюнул рыбку. На глазах изумлённой Натальи из золотистой рыбы вылез наружу тёмный червячок.

   Сон снова нёс в себе информацию об очень многом, рассказывал о нашем возможном будущем, но мы в тот момент отнеслись к нему не более, как к интересной безделице. Я автоматически занёс рассказ Наташи в свои дневники и тем самым сохранил для последующего повествования.

   В тот день, в обед, на сотовый мне позвонила Вика. Надо сказать, то был первый и единственный случай, когда она звонила сама, а не перезванивала на мои вызовы на её телефон. Сердце моё ёкнуло, а в голове осталась только одна мысль:

   'Неужели всё?'

   Я с трудом поднёс телефон к уху. Мне никогда не забыть срывающегося и восторженного крика Вики:

   - Она исчезла! Понимаете, гематома за выходные исчезла, испарилась! Вы бы посмотрели на врачей, сидят красные как раки и только и бормочут под нос: 'Чудо, чудо, чудо...'

   Я тяжело опустился на стул.

   Два или три дня, после произошедшего, мы все пребывали в состоянии лёгкой эйфории, а потом нам вдруг сказали, что снова всё плохо. Что гематома растворилась во внутренне маточном пространстве, но остатки её пошли вверх по планцете.

   Натальей вновь заголосила:

   - Ты понимаешь, что это конец? Куда же ты меня втянул! Понимаешь, что теперь-то дети непременно погибнут, что начнётся 'мерцание' плода, что они медленно угаснут? Что в лучшем случае нарушится кровотечение и питание и даже если они родятся, то это будут больные и ущербные дети? Я под такое не подписывалась!

   Я опять упал на колени. Опять один, ни разу не услышав, ни от кого, ни одного слова поддержки. К огромному удивлению Натальи и наблюдавшей за Викой врачей через пару дней все ошмётки куда-то исчезли, либо нашли выход наружу через шейку матки.

   Отмолившись, совершенно обессиленный в полуобморочном состоянии я упал на кровать. Меня настораживало, как быстро я терял силы, но останавливаться было нельзя.

   Прошло ещё несколько дней и последовало очередное ухудшения здоровья нашей многострадальной помощницы. Теперь шейка матки сократилась, даже перетянутая защитным кольцом до предельно допустимых размеров - пол сантиметра. Я снова пал ниц перед невидимыми покровителями, а Наталья начала мне ставить и ставить обезболивающие уколы. Скоро обе половины моего тела, на которые обычно садятся на стул от многочисленных уколов приняли багрово - синий оттенок, что я видел разве лишь у бабуинов.

   Позвонил дед. Он по-прежнему прятался в ненадёжной скорлупе, куда пытался не пустить тревожные и страшные воспоминания о нашей семейной трагедии, когда ему едва удалось выжить от набросившихся инфарктов и инсультов. В тот день давление зашкаливало, перевалив далеко за отметку в двести единиц, и он выдал себя, выдал, показав, что память о потерянном внуке по-прежнему терзает его. Надо сказать, что никто не знал до последнего момента о том, что я предпринял. Ведь напрасно волновать я никого не хотел.

   - Саш, - неожиданно сказал он. - А ты в субботу приедешь? А сегодня?

   - Пап, - осторожно поправил я его. - Это не Саша. Это Юра.

   - Ах, Юра, а ты в субботу приедешь?

   - Обязательно.