Навстречу Возмездию

Внезапно замигал экран Кроуба. У него шла консультация с двумя психиатрами. К операционному столу оказался привязан мальчик лет двенадцати: глаза его были широко раскрыты от ужаса, а рот закрывала хирургическая повязка.

— Бесполезно, — произнес один из психиатров. — Он не только настаивает, что воровать плохо, но и не желает присоединиться ни к одной из действующих в округе банд. — При этом доктор психиатрии покачивал перевязанной рукой.

— Совершенно антисоциален, — подтвердил другой психиатр. — Отщепенец. Не видит своей же пользы.

— Он безнадежен, — отозвался первый психиатр. — Его родители отправили его ко мне в пятилетнем возрасте. Прошло семь лет, но он не сумел продвинуться вперед. Он не желает покупать наркотики у учителей и, несмотря на повторные сеансы электрического шока, отказывается проявлять невротические наклонности.

— Он не сможет учиться в колледже, — заметил другой психиатр, печально качая головой.

— А теперь стал до того нервным, — продолжал первый психиатр, — что отказывается разговаривать! Когда я подхожу к нему, он вопит, что боится нас.

— Почему вы сразу об этом не сказали? — спросил Кроуб. — Консультация и так затянулась.

— Ну, вначале я сказал, — произнес первый психиатр, — что мы имеем дело с паническим синдромом. Я доставил его вам, чтобы вы могли его прооперировать. Я не могу. Я о него всю руку отбил.

Мальчик отчаянно пытался освободиться: он вертелся и пытался что-то сказать.

— Лежи смирно, — велел второй психиатр и профессиональным жестом стукнул его в солнечное сплетение. Мальчик потерял сознание.

Кроуб подал знак, и к нему подбежали два атлетически сложенных санитара. Один нес шприцы и лекарства, а другой толкал перед собой машину для электрического шока.

Первый, с лекарствами, воткнул иглу капельницы мальчику в вену. Другой присоединил к его голове электроды шоковой машины.

Контакты затрещали, и от электродов потянулся легкий дымок.

Оба психиатра улыбнулись и кивнули Кроубу.

— Уверен, — произнес первый, — что вы сможете сделать это так же, как я показывал вам на той женщине. Это очень простая операция: надо всего лишь перерезать нерв вагуса.

— Это ему поможет. Он уже ничего не будет бояться. Ваготомия — чудесное средство, — добавил второй.

Кроуб взялся за нож. Он вскрыл брюшную полость мальчика, ногтем подцепил нерв и, взяв пару маникюрных ножниц, вырезал часть нерва.

Первый психиатр забрал у него удаленный кусок и принялся разглядывать.

— Он самый, вагус, — произнес он. — Но с ним нужно быть очень осторожным. Он может снова вырасти. Дайте мне вон ту дрель.

Первый психиатр очень профессионально просверлил дыру в черепе мальчика, после чего потянулся за ножницами и щелкнул ими.

— Теперь нервы между продолговатым мозгом и телом перерезаны. Нужно все доводить до конца, — сказал он.

— Подождите, — вступил в разговор второй психиатр. — Они могут снова срастись. Дайте мне ланцет.

Он внимательно обследовал горло мальчика.

— Когда-то я читал, что нерв вагус также проходит вдоль яремной вены. Сейчас мы это выясним.

Он сделал надрез.

Наверное, нож у него соскочил. Через надрез вырвался воздух, появились красные пузырьки.

— Ой, (…), — сказал второй психиатр. — Наверное, я промахнулся. Но я все-таки доберусь до него. — Нож снова погрузился в тело.

Выплеснулся фонтан крови и забрызгал его.

— (…)! — произнес второй психиатр. — Я сделал слишком глубокий надрез, и это будет стоить нам пациента.

— Ничего страшного, — отозвался первый. — Его родители все равно уже разорились, оплачивая мои счета. Ничего страшного, дружище.

— Спасибо, что показали, как это делается, — услышал я голос Кроуба.

— Теперь вы должны нам тоже что-нибудь показать, — сказал второй психиатр, направляясь к выходу-вместе со своим Коллегой. — Увидимся за обедом, Кроуб, старина.

Я только головой покачал, глядя на Кроуба. Он превратился в обыкновенного психиатра. Он даже не разрезал труп на части, чтобы использовать его части в целлологических целях.

Я снова вспомнил о Крошке. Только что она изложила мне новую версию истории о своих родителях. Кроме того, я сильно сомневался в тех неправдоподобных сведениях о такой респектабельной деловой женщине, как проститутка из Гонконга, которые она мне сообщила.

Минуточку. Такое поведение имеет специальное название. Отличник по психологии вроде меня просто обязан вспомнить его. И тут меня как ударило: Крошка была патологической лгуньей!

Меня осенило!

Я нашел выход!

Я могу отправить ее в Белльвью.

Любой психиатр сразу же покончит с ней как с угрозой для общества.

Суд, наверное, не станет возражать.

Господи, не зря я считался в Аппарате самым толковым.

Я могу решить проблему с Крошкой!

Неудивительно, что здесь, на Земле, психиатрия в таком почете. Это просто подарок судьбы! Можно избавиться от любого нежелательного человека, обезвредить его или уничтожить простым росчерком пера.

Я могу избавиться от Хеллера, Крэк, а теперь еще и от Крошки. И все благодаря неоспоримым гуманным достижениям психиатрии!

Глава 2