Навстречу завтрашнему дню

Закивав с сосредоточенным видом, словно она излагала ему нечто чрезвычайно важное, он приблизился к ней, сложил руки на груди и принялся изучать носки своих полированных туфель, затем заговорил так тихо, что она едва смогла расслышать:

— А как ты на самом деле?

— Хорошо.

— Сегодня вечером мне придется пойти на какой-то чертов коктейль во французское посольство. Мне предложили взять с собой подружку. Ты не могла бы…

Недосказанное предложение повисло в воздухе, но она поняла, что он хотел сказать, и пробормотала:

— Нет, Дакс. Ты же сам понимаешь, что это было бы неблагоразумно.

Мрачное выражение его лица вполне соответствовало теме, которую они должны были обсуждать, — проблеме без вести пропавших.

— Да, понимаю, — тихо согласился он. — Что ж, будем надеяться, что все обернется к лучшему для всех, миссис Уилльямз, — добавил он более громким тоном и протянул ей руку для рукопожатия. Их взгляды встретились, когда руки соединились, и на мгновение окружаюший мир словно исчез, но слишком скоро вернулся обратно.

— Здравствуйте, конгрессмен, — раздался у них за спиной голос Ван Дорфа. — Мне хотелось бы услышать в вашем изложении формулировку законопроекта о росте вооружения, который обсуждается сейчас в комитете.

— Конечно, Эл. Желаю вам хорошо провести освободившееся время, миссис Уилльямз, — вежливо сказал Дакс.

— Спасибо. Я так и сделаю. Мистер Ван Дорф. — Она, кивнув, попрощалась и покинула двоих мужчин. Налившиеся свинцом ноги с трудом вынесли ее из здания Конгресса. Какое-то время ушло на то, чтобы поймать такси на Пенсильвания-авеню, но ее это ничуть не огорчило — она уже почти сожалела о том, что отказалась пройтись по магазинам с Бетти. Перед ней простирались ничем не заполненные скучные часы. Все, что угодно, лучше, чем уныло сидеть в пустом номере отеля, желая того, что не может осуществиться.

Как впоследствии оказалось, ей почти нечего было вспомнить об этом унылом дне. Она вернулась в свой номер, тотчас же заснула и проспала до тех пор, пока Бетти не постучалась к ней в дверь несколько часов спустя. Из-за холодной погоды они решили остаться в отеле и поесть в этническом ресторанчике «Трейдер вик».

Когда они, пообедав, направлялись по вестибюлю к лифту, Бетти сказала:

— Я купила сегодня новый костюм. Может, поднимешься ко мне, и я продемонстрирую его тебе. По телевизору будет старый фильм с Робертом Тейлором и Барбарой Стэнвик. Возможно, ты их не помнишь.

Кили засмеялась:

— Конечно, помню! Так ты не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — Сама мысль о том, чтобы вернуться в свой номер, была ей отвратительна. Она уже поспала и знала, что теперь долго не сможет заснуть.

— Не возражаю, мне нравится эта мысль. Давай будем вести себя дурно и закажем бутылку вина, — с юным задором предложила Бетти.

Несколько часов спустя Кили повеселела, выпив, пожалуй, слишком много бокалов вина и посмотрев сентиментальный черно-белый фильм. Они с Бетти хихикали, как школьницы, над бокалами вина и плакали над нежной любовной историей. Она ушла от Бетти, сонно зевая, и побрела по пустынному коридору.

Дверь лифта открылась, и Кили вмиг протрезвела, увидев прислонившегося к задней стенке Дакса. Его прежняя унылая ссутулившаяся поза вмиг сменилась почти военной выправкой, словно он услышал приказ, который прокричал сержант-строевик, нетерпимый к лени. Он выпрямил ноги и уронил пальто, накинутое на плечо и придерживаемое одним пальцем. Лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Поднимаешься наверх?

— Нет, вниз.

— Заходи, прокатимся, — предложил он, а когда увидел, как она колеблется и осторожно озирается, добавил: — Никто не сможет осудить нас за то, что мы случайно встретились в лифте, если мы живем в одном и том же отеле. К тому же что может случиться в лифте? — Он явно поддразнивал, но ее глаза невольно, но многозначительно опустились на покрытый ковром пол кабины. — Забудь о том, что я это сказал, — проворчал он. — Заходи.

Кили шагнула через раздвижные двери, и они закрылись за ее спиной, изолировав их, отделив от остального мира и создав их собственную вселенную.

Она откашлялась и робко спросила:

— Как прошел вечер?

— Громко. Накурено. Много народу.

— Похоже, весело.

Ему было совершенно наплевать на вечер, он едва помнил его, хотя покинул его всего несколько минут назад. Время, проведенное там, казалось ему ужасным. Он ел великолепные канапе, все время размышляя о том, какую еду предпочитает Кили, и, мечтая о том, чтобы есть вместе с нею сэндвич с арахисовым маслом и попкорн перед камином, на кушетке, в постели…

Возможно, он выпил немного больше нормы, размышляя, любит ли она охлажденное белое вино. Слыша пронзительный голос пухленькой, слишком увешанной драгоценностями жены иностранного дипломата, он видел перед собой рот Кили, поблескивающий от пролитого вина. Он представлял, как его язык слизывает золотистые капельки с нежных, как лепестки, губ.