Навстречу завтрашнему дню

— Нет. Деверексам принадлежал старинный дом, но он был разрушен до основания союзной армией во время войны. Только к 1912 году нам удалось оправиться после потерь, вызванных войной и Реконструкцией, и построить другой дом. Я люблю его, но не хочу подробно рассказывать тебе о нем. Надеюсь, когда-нибудь увидишь его сама.

— Он находится в Батон-Руже?

— В двадцати милях от него.

— А сколько у вас земли?

Он скромно пожал плечами.

— Достаточно для того, чтобы вести прибыльное фермерское хозяйство и разводить лошадей.

— Ты увиливаешь от моих вопросов? Вы не даете мне прямых ответов, мистер Деверекс, талант, который вы, несомненно, усовершенствовали, имея дело с репортерами.

Он засмеялся:

— Ты разгадала меня.

Она не стала настаивать, он же не проявил желания предоставить более подробную информацию. Он явно испытывал смущение из-за богатства своей семьи. Оно стало темой множества нелестных статей.

Оставшаяся часть пятнадцатимильного пути прошла в дружелюбном молчании. Подъехав к стоянке, машина присоединилась к нескольким уже стоящим там машинам. Там, где обычно теснились дюжины туристических автобусов, сегодня был припаркован только один.

— Вот видишь? Что я говорил? — радостно вопрошал Дакс. — Это место фактически будет принадлежать нам двоим. Сомневаюсь, было ли когда-нибудь здесь так же хорошо и спокойно Джорджу и Марте. — Он потрепал ее по подбородку, взял свое пальто из-за сиденья и вышел.

Дакс открыл ей дверь и подержал ее пальто, пока она просовывала руки в рукава. Его руки всего лишь на мгновение слегка коснулись ее плеч, прежде чем он сжал ее локоть и повел к воротам.

Дама в колониальном костюме за зарешеченным окошечком сказала:

— Вы, безусловно, выбрали не самый лучший день, чтобы посетить нас, но, надеюсь, вы не испугаетесь дождя и осмотрите все надворные строения. Экскурсии начинаются примерно через каждые двадцать минут. Мы не придерживаемся строгого расписания, разве что летом, когда у нас полно народу. Уже собралась группа, чтобы пройти в дом. Можете к ним присоединиться. Гид придет с минуты на минуту.

— Спасибо. — Лицо Дакса озарилось его знаменитой улыбкой. — Я хотел приехать летом, но моя сестра смогла приехать только сегодня.

Кили изумленно уставилась на него. Она почувствовала, как у нее глупо открылся рот. А Дакс тем временем отходил легкой, беспечной походкой.

— С ума сошел! — тихо возмутилась Кили.

Дакс не смотрел на нее. Он сосредоточенно доставал из глубокого кармана пальто свой складной зонт. Нажал на кнопку — и зонт с громким хлопком раскрылся.

— Неужели ты действительно думаешь, что люди поверят, будто я твоя сестра? — спросила она, ступая на посыпанную гравием тропинку, ведущую к дому.

Держа над ними зонт, защищающий от легкого дождя, он опустил на нее глаза и принялся внимательно ее рассматривать.

— Нет, пожалуй, не поверят. Нам стоит попрактиковаться играть роль брата и сестры. Вот, держи. — И к ее крайнему изумлению, он сунул ручку зонта ей в руку. — Сестренка! — воскликнул он, схватив ее за плечи. — Подумать только, в какую красавицу ты превратилась! — Он наклонился и крепко поцеловал ее в губы. — Дай-ка на себя посмотреть.

Ошеломленная его игрой, Кили покорно стояла, пока он, ничуть не смущаясь, расстегивал ее пальто, затем раздвинул лацканы жакета и оценивающе окинул взором обтянутую свитером грудь.

— Кто мог бы подумать, когда ты была плоскогрудой девчонкой — кожа да кости, что у тебя возникнут такие милые округлости.

Рассерженная Кили открыла было рот, чтобы сделать ему выговор, но он не дал ей такой возможности, поскольку не умолкал.

— Ты великолепна в одежде любого цвета. Знаешь ли ты об этом? — На смену добродушному поддразниванию пришел совершенно иной тон. Кончики его пальцев слегка коснулись ее щеки. — Ты замечательно выглядишь в черном. Ты мне очень понравилась в зеленом тогда, в самолете. — Он понизил голос и перешел на хриплый шепот. — А в желтом махровом халате ты была само очарование. Есть ли какой-нибудь цвет радуги, который способен заставить потускнеть твои глаза, испортить цвет лица или оказаться неспособным подчеркнуть красоту твоих волос?

Его большой палец, словно гипнотизируя, скользил по изгибу ее подбородка. Она видела свое отражение в темных глубинах его глаз и была потрясена выражением томления на своем собственном лице. Не следовало ему становиться так близко к ней, но ей не хотелось говорить ему об этом и нарушать подобное мгновение.

Не следовало ему прикасаться пальцами к ее губам — это был слишком интимный жест, он нарушал игру в брата и сестру. Но хотя ее разум возражал, губы подчинились его настойчивому прикосновению и слегка приоткрылись.

Его голова опасно близко склонилась, когда позади них на тропинке появилась группа из четырех человек. Дакс отстранился.

— Пойдем, сестренка, — пробормотал он, забирая у нее зонтик и подводя ее к маленькой группе туристов, ожидавшей у основания холма, на котором располагался величественный дом.