Навуходоносор II, царь Вавилонский

При всяком значительном храме находилась ступенчатая башня. По-шумерски она называлась «княжеским зданием», а по-вавилонски — «остроконечной вершиной». Эти названия не разъясняют нам предназначения этих оригинальных сооружений, характерных для Междуречья. Археологические раскопки позволили вполне удовлетворительно восстановить их архитектуру, кроме устройства помещений с жертвенником, венчавших вершину: ни одно из них не выдержало испытания временем. Довольно много сохранилось и древних изображений башен; они обычно выполнены довольно плохо, но всё же полезны для современных реконструкций. Однако тексты не говорят о башнях почти ничего: там сообщается лишь об их реставрации и приводятся кое-какие технические подробности. Но для чего возводились эти башни? Древних данных об этом у нас нет, и мы можем лишь выдвигать рискованные гипотезы. Точно известно одно: вавилоняне сами не знали их первоначального назначения; они пользовались ими для некоторых обрядов, но достаточно редко; чаще они проводили богослужения на плоских крышах храмов, которые были доступнее и просторнее, нежели маленькое пространство с алтарем на самой верхушке башни. Нет сомнений, что «остроконечные вершины» явились результатом долгого развития, а началась эта эволюция в IV тысячелетии. При восстановлении храма старые стены разрушали подчистую, делали из их обломков платформу, чтобы не ставить лесов, а затем строили на ней. Так из века в век культовые сооружения поднимались всё выше на скошенных по бокам террасах, а сами становились всё меньше. К концу III тысячелетия жертвенники на вершине стали уже чересчур малы. Тогда решили возводить здание главного храма в более удобном месте — у подножия ступенчатой башни. Сама башня продолжала существовать, но богослужения, за малым исключением, теперь были вынесены из нее и тоже спустились на землю. Башня сохраняла силуэт нескольких стоящих друг на друге усеченных пирамид, уменьшающихся в объеме и соединенных лестницами, внутри была сплошной, сложенной из сырцовых кирпичей, а снаружи облицовывалась кирпичом обожженным. С течением времени вавилоняне стали считать, что каждый стольный город непременно должен иметь ступенчатую башню. Так столетиями делали их предки — так должны были делать и они.

Характерно, что в вавилонском языке одним словом обозначались и священное здание, и обычное человеческое жилье: то и другое было «домом». Тексты просто говорят: «дом такого-то бога» или «такой-то богини». Для существования такого дома нужны были пространство и люди; задача содержания храма направляла неустанную — подчас весьма солидных масштабов — деятельность, подчинявшую себе всех, кто так или иначе принадлежал к храмовым служителям.

Не будет ошибкой отделить хозяйственную деятельность от религиозной. Конечно, хозяйство обеспечивало возможность отправления культа — или культ требовал ведения хозяйства. Но люди, ведавшие делами, и те, кто совершал богослужения, принадлежали к совершенно разным категориям. Хотя цель у них была одна, повседневные заботы, поручавшиеся им, были строго разделены и даже несовместимы; одни служители не могли подменять других.

Во главе всякого большого храма стояли три персоны; в разных городах они назывались по-разному, но разделение их полномочий повсюду было одинаково. «Эконом» стоял на вершине иерархии и являлся перед всеми людьми олицетворением нравственного авторитета храма. Вторым в иерархии был «начальствующий»; он занимался в основном делами вне освященного пространства, общался с работниками, трудившимися на храмовых землях. Наконец, «писец» управлял канцелярией, но и он по нуждам своей службы покидал святилище. Их власть распространялась на всех служителей, в больших храмах была даже своя темница для тех, кто нарушил их указания. Эти трое были мирянами и занимались мирскими делами, но служили они только своему божеству.

Под их управлением были две отдельные группы храмовых служителей. В первую входил клир: жрецы, певчие, прорицатели, заклинатели. Вторую, гораздо более многочисленную, составляли земледельцы и скотоводы (работали на храмовых землях), ремесленники, охрана и служки (в храмовой ограде). Эти разнорабочие, которых иногда бывало очень много, обеспечивали повседневные нужды замкнутых в себе корпораций. Правда, само место придавало их трудам в их собственных глазах некую богоугодность, но жили и работали они так же, как миряне за стеной. Только среди этой категории служителей встречались женщины; ни к каким собственно религиозным обязанностям они не допускались уже с конца III тысячелетия.