Навуходоносор II, царь Вавилонский

Политическое объединение Вавилонии было завершено лишь после XV века; тогда и встал вопрос о ее административном устройстве. Оно складывалось мало-помалу, с течением времени, эмпирически и бессистемно. Видимо, власти считались с реальностью. К концу II тысячелетия структура власти сформировалась окончательно и до VI века уже не менялась. Такое постоянство объясняется несколькими причинами. Первая — и одна из главнейших — привычка чиновников к рутине. Впрочем, в их косности проявлялось и реальное уважение к местной ситуации, связанной с долгой и нередко славной историей. И действительно, административная структура проявляла хорошую приспособляемость к местным условиям. Вавилоняне терпели ее легко, да и она не особенно их отягощала: местные власти и их агенты не столько действовали, сколько надзирали. Они соблюдали простое правило: как можно меньше мешать. Вмешательство государства считалось оправданным в одном-единственном случае — для предотвращения серьезных беспорядков. Серьезные меры требовались лишь в таких конфликтах, которые, как представлялось, не могли быть разрешены там, где зародились: внутри семьи, деревенской общины или храмового причта. Впрочем, в распоряжении властей на местах не было сил устрашения: ничего похожего на нашу полицию или жандармерию не было. Навуходоносор не имел причин менять общепринятые правила — он этого и не делал. Его властные запросы были весьма скромны: от подданных ему нужно было пассивное повиновение, то есть исправное выполнение общественных работ и уплата налогов; сверх этого он не требовал ничего — по крайней мере никаких обязательств разделять какую-либо политическую, экономическую или религиозную программу.

«Страна» делилась на 15 округов. Севернее Ниппура округа были меньше по размеру — иными словами, в Северной Вавилонии местная власть была ближе к подданным, чем в Южной. Большинство округов называлось по имени главного города, некоторые — по окружающей местности; так, имелся «округ Приморской страны», то есть самой южной части Вавилонии. Во главе каждого округа находился правитель с «подручным». Он назначался по воле царя, представлял его интересы, получал от него приказания и был подотчетен только ему. Его власть распространялась не только на граждан, но и на храмы; правитель по должности входил в их «собрание». В больших укрепленных городах находился также «комендант». Таким образом, количество высших чиновников было очень мало, зато они располагали большим числом контор для ведения дел. В администрации Вавилонии всегда было множество писцов, ведь всё полагалось записывать. Сейчас они представляются нам в чем-то мелочно-дотошными клерками, в чем-то — бестолковыми путаниками. Возможно, мы судим о них слишком строго, поскольку располагаем только частью плодов их труда и, конечно, не видим кое-каких этапов, придававших всей процедуре связность. Начиная с VIII века, а еще больше при Навуходоносоре, положение с документацией осложнилось из-за возникновения двойного делопроизводства. Поскольку наряду с вавилонским языком разговорным был арамейский, документы приходилось писать и клинописью (на глиняных или вощеных деревянных табличках), и алфавитным письмом чернилами на коже. Всё это сильно замедляло работу, ведь появились две корпорации писцов — своя собственная для каждого языка и писчего материала; их члены были узкими специалистами и даже при необходимости не могли меняться местами. Конторы не помышляли о реформе системы, как бы та ни была неудобна; политическим же руководителям, начиная с Навуходоносора, не знавшего грамоты, такие мысли и в голову не могли прийти. Но при всех своих недостатках вавилонские администраторы играли важнейшую роль. Их преданность и корпоративная преемственность служили обеспечению стабильности страны.

Высшим и единственным источником власти был государь. Так это понимали все, всюду и всегда. На рельефах Вади-Брисса и Нахр-эль-Кельба выступает один Навуходоносор, только он в официальных надписях говорит от первого лица. Вавилонский царь поистине был центром «Благодатного полумесяца», всё исходило от него и приходило к нему; по крайней мере он желал, чтобы все так думали. Отражало ли это реальность? В этом можно усомниться, но никаких доказательств обратного у нас нет. Случалась ли в связи с разработкой политической линии полемика среди придворных сановников? В предшествовавшем веке споры и распри при дворе ассирийских царей были острыми. При Навуходоносоре, надо признать, никаких следов их не заметно.