Назад дороги нет

С болью в сердце мальчик отметил, что Габби выглядела невероятно несчастной и такой покинутой, словно она до конца не понимала, что только что с ней произошло, но отчаянно боялась повторения. Тео не мог спокойно видеть ее в таком состоянии. Он не хотел этого признавать, но отчетливо понимал: именно он виноват во всем случившемся. На его совести новая травма его маленькой сестренки. «Если бы я тогда, еще в самый первый день, не врезал Тому в коридоре, а просто промолчал, то этого ничего бы не было. Я виноват в этом».

Тео вдруг стало безумно стыдно смотреть на сестру. Он не мог не думать о том, что и она винит его в случившемся. Ему казалось, что сейчас в ее темных глазах стоял укор, она словно спрашивала его: «Как ты мог допустить такое? Что же ты за брат?».

Мальчик не мог этого вынести, он отвернулся и резко побежал, даже не зная куда, промчался мимо пруда, возле которого на пожухлой траве сидели две девочки, проводившие его испуганными взглядами, и скрылся за деревьями. Тео бежал, не разбирая дороги, ничего не замечая вокруг, и потому зацепился ногой за старую корягу, споткнулся, замахал руками, теряя равновесие и упал прямо на живот. Злые слезы градом покатились по лицу мальчика. В этот момент, он ненавидел всех и каждого, ненавидел этих ублюдочных командиров, мерзкого жирдяя Сэма, ненавидел Тайлера, привезшего их с Габби в этот дерьмовый приют, свою жизнь, окончательно разрушенную за несколько дней, и больше всего на свете он ненавидел самого себя.

«Какой же я бесполезный кусок дерьма! – с отвращением подумал Тео. – Ненавижу!».

Он вскочил, глотая соленые слезы, сорвал с лица повязку и начал яростно колотить кулаками первое попавшееся на глаза дерево. Он бил со всей дури, разбивая все костяшки в кровь, и сдавленно кричал, не беспокоясь, что его кто-то услышит: «Ненавижу! Ненавижу эту гребаную жизнь! Я убью нахуй этого ублюдка Тома! Убью его и его тупых дружков! Они больше и пальцем не тронут Габби! Никто не смеет ее касаться! Никто!».

Тео и сам не знал сколько времени прошло, прежде чем он выдохся и сел под деревом, уронив голову на ладони. Он уже не плакал, он просто не знал, куда себя деть и что делать со всей этой болью, поэтому просто сидел и бормотал: «Блядь! Я во всем виноват! Теперь по моей вине и Габби в опасности».

Он так бы, наверное, и сидел здесь, не желая возвращаться назад, чтобы снова не увидеть несчастное личико Габби, или, что намного хуже, обвинение в ее глазах, направленное на него, но вдруг совсем рядом раздалось тихое покашливание. Тео вздрогнул от неожиданности, поднял раскрасневшееся от слёз лицо и увидел перед собой встревоженную Джейн. Он медленно моргнул, пристально смотря на девчонку, и у него возникло ощущение, что его как будто выдернули из сна в жестокую реальность.

Джейн наклонила голову, изучающе рассматривая Тео, закусила губу и слегка нахмурилась.

– Генри… – позвала она его еле слышно, и замолчала, не решаясь продолжить.

Она видела его руки, которые были все в крови, его взгляд, направленный на неё, полный ненависти и злобы, его губы, которые скривились в неприятной пугающей ухмылке.  Джейн, хоть она и пыталась это отрицать, внезапно сделалось очень страшно. Генри напоминал безумца, или дикое животное, которое вот-вот готово было наброситься на нее, а затем растерзать своими когтями, не оставляя на ней ни одного живого места. Тео, вовсе не подозревающий о том, какие мысли возникли в ее рыжей голове, поднялся со своего места у дерева и, не сводя внимательного взгляда с девчонки, медленно двинулся по направлению к ней.

– Почему ты не с Габби? – грубовато спросил мальчик Джейн.

Она резко дернулась от звука его охрипшего голоса, неловко потерла друг об друга свои порозовевшие от холода ладони и, сама того не осознавая, начала потихоньку отступать от Тео.

– Прогулка уже закончилась, – осторожно заговорила девочка, – и я отвела Габби на занятия. Она беспокоится о тебе, беспокоится, как бы ты не наделал глупостей.

Джейн почувствовала, как уткнулась спиной в дуб и нервно сглотнула: – Я сказала ей, что посмотрю, как ты.

Тео ощущал её страх, видел как задрожали ее худенькие плечи, как сильно побледнело ее веснушчатое лицо, и его это ужасно бесило, как и бесило то, что она отводила от него глаза, глядя куда угодно, но только не на него. «Наверное это жуткая картина – парень с разбитым опухшим лицом и окровавленными руками».