Назад дороги нет (СИ)

Он злится, а у меня смех из груди на волю рвётся, счастливый и беззаботный.

— Хорошо-хорошо! Я всё поняла! — смеюсь, потому что не могу уже скрывать радость, которая просто разрывает изнутри. — Женись! Разрешаю!

— Дурочка, — прижимает к себе и целует в лоб, будто бы я маленький ребёнок. — Какая же ты у меня дурочка, моя валькирия.

По телу пробегает холодок, когда понимаю, что для Викинга всё тоже очень серьёзно, не только для меня, и от этого осознания ноги подкашиваются. Хорошо, что он держит меня крепко, а иначе упала бы на пол от избытка чувств.

Наша с ним жизнь так стремительно меняется, и мы несёмся вперёд, ведомые одним чувством на двоих, и от этого и радостно, и боязно одновременно. Что ждёт за первым же поворотом? Я не знаю, и никто не знает — тем и хороша жизнь, — но мы крепко держимся за руку и смотрим в одну сторону. И этого уже достаточно.

Эпилог

Спустя месяц

— Ой! — вскрикиваю, когда Поля помогает зашнуровывать корсет.

— Туго, что ли? — спрашивает с тревогой, а я отрицательно машу головой. — Что тогда? Болит что-то? Тошнит? Голова кружится? Обморок?

Вот же хлопотуха! Все варианты, кроме чумы и холеры, наверное, перечислила.

После того, как все узнали о моей беременности, со мной стали носиться точно я писаная торба или хрустальная ваза, будто рассыплюсь от одного неосторожного движения. Шагу ступить не дают, только если я не на прогулку собралась. Викинг готов приставить ко мне половину штата охранников, лишь бы обо мне было, кому заботиться, пока он пропадает в клубе. И бороться с желанием Викинга оберегать нас бесполезно, потому слушаюсь и терплю, иногда лишь бухчу для порядка. Хотя, признаться честно, в глубине души меня очень греет настолько фанатичная забота. Кажется, даже родители так никогда не дрожали надо мной, как это делает Витя. Сумасшедший он у меня, но, чёрт возьми, я люблю его почти до невозможности дышать.

С ним чувствую себя любимой, и это ощущение безграничного счастья нивелирует все остальные. Викинг очень сложный мужчина, но мне хорошо с ним, как никогда раньше, да ведь я и сама далеко не подарок, потому у нас почти гармония.

— Всё хорошо, — мысленно возвращаюсь к вопросу Полины, а она бросает дурацкие тесёмки и становится напротив. — Просто… я волнуюсь. Вот.

— Из-за свадьбы?

Догадливая какая. Конечно же, из-за свадьбы. Да я вообще в панике, в ужасе я! И чем ближе время росписи, тем страшнее делается. Теперь я официально могу заявить: гроза — полная ерунда, детский сад по сравнению с брачной церемонией.

— Да, — киваю и сажусь на кровать, где лежит тёмно-фиолетовая юбка из тонкой кожи с длинным атласным шлейфом.

Я отказалась надевать белое. Хватит, делала уже однажды всё по правилам, даже кукла на капоте была, сейчас я хочу быть такой, как мне нравится. Ещё и беременная, нечего изображать из себя непорочную деву. Да и на собственном опыте убедилась, что все эти свадебные атрибуты — полная ерунда, если между людьми нет настоящих чувств. Мы с Сашей поженились в святой уверенности, что счастье — величина постоянная и даётся в нагрузку к куску свадебного торта, но на поверку оказалось, что прожить жизнь, сохранив в душе немеркнущий огонь, дано далеко не всем. У нас не получилось.

— Ася, не переживай ты так, всё будет хорошо, — уверяет Полина, присаживаясь рядом. — У вас такая любовь, ты что! Искры летят! И не дураки вы же с ним, не дети, сохраните и приумножите.

Ей бы в психологи пойти, сколько бы она душ метущихся спасла, не сосчитать.

— У вас будто бы с Брэйном другая любовь, — смеюсь, а она краснеет. — Но! Брэйн молодец, он всё за тебя решил. Привёз, женился и все дела, а тут…

С каждым днём, что приближал меня к знаковой дате, вариант с внезапной женитьбой, как у Полины с Брэйном, казался мне всё более привлекательным, и прямо-таки жалела, что Викинг решил придерживаться хоть каких-то правил.

— Ася, иди ко мне, — говорит, раскрывая объятия, и я ныряю в их спасательное тепло. — Ты дурочка! Всё пройдёт, и заметить не успеешь, потом только вспоминать и придётся.

— Думаешь?

— Уверена.

Сидим, обнимаемся как в детстве, а на душе так хорошо становится. Вот и правда, чего я разволновалась-то так? У ребёнка должна быть счастливая мать и точка, всё остальное — лирика.

В итоге, смеясь и отшучиваясь, мы заканчиваем сборы: тёмно-лиловый корсет зашнурован, юбка надета, шлейф волочётся сзади, а волосы заплетены в причудливую косу, минимум косметики и чёрные балетки на ногах — вот он, мой наряд невесты. Никакого белого цвета, никаких колец на машине и фаты, всё почти в готическом стиле, но я нравлюсь себе сегодня и, надеюсь, понравлюсь Викингу.

— Ну, просто кра-со-та! — восклицает Поля, когда все приготовления окончены. — Просто невероятная!

И правда, ничего так. Никогда не имела комплексов по поводу своей внешности, но, забеременев, кажется, стала ещё красивее. Во всяком случае, раньше никогда у меня так ярко не горели глаза, а губы не расползались постоянно в счастливой улыбке, словно состояние, в котором я пребывала ежеминутно, рвалось наружу, заливая всё кругом.