Назад на Землю. Что мне открыла жизнь в космосе о нашей родной планете и о миссии по защите Земли

Возвращаясь к обращенной к друзьям и родственникам просьбе отца Скотта Харрисона молиться за него, ибо он «стал блудным сыном», я вспоминаю, как поразили меня эти слова, когда я впервые прочитала их. Я знала, что это – слова отца, который тревожится за своего сына и желает, чтобы другие поддержали его своими молитвами, дабы помочь вернуть его «домой». Помню, как улыбалась.

Полагаю, мое изумление было вызвано пришедшей в голову мыслью о том, что, так или иначе, все мы стали «блудными детьми». Всем нам необходимо искупление. Возможно, мы сбились с пути, отделив себя от осознания взаимосвязи с матерью-природой. Вероятно, мы стали равнодушны к животворящей природе нашей планеты, и в результате нам нужно пережить собственный момент потрясения и прозрения, вернуться от безразличия к сопереживанию и действию. Молитвы отца Скотта были услышаны. Возможно, наше искупление – путь блудных детей домой – начнется, если мы обязуемся перестать вести себя как пассажиры и начнем действовать, чтобы жить как члены экипажа космического корабля «Земля».

4 Не стоит недооценивать важность жучков

Вечером 20 июля 1969 года я сидела перед черно-белым телевизором в гостиной дома, где провела детство, и жевала сэндвич с сыром на гриле, наблюдая за посадкой лунного модуля Eagle, выйдя из которого, астронавты NASA Нил Армстронг и Базз Олдрин сделали первые шаги по Луне. Даже в 6 лет я понимала, что это – невероятное достижение. Довольно многие астронавты полагают, что именно благодаря этому моменту высадки на Луну целью всей их жизни стал полет в космос. Со мной все было иначе. Хотя летала я на самолетах, сколько себя помню, мне всегда казалось, что стать астронавтом суждено лишь «особым» людям. Тем не менее мне всякий раз было очень приятно оказаться в самолете высоко в небе и смотреть вниз на машины и дома, которые казались на земле такими большими и далекими и все равно напоминали из иллюминатора миниатюрную игрушечную страну.

Первые мои воспоминания о полетах в качестве пассажира связаны с самодельными бипланами[42] отца, они назывались Starduster-2 и Skybolt. Отец был бизнесменом, ему нравилось строить маленькие самолеты и летать на них. Всей семьей мы проводили много времени в местном аэропорту. Поскольку отец делился со мной тем, что любил, я тоже полюбила полеты, отрыв от Земли и ощущение высоты. А еще мне захотелось узнать, откуда берется умение летать.

Аналогичный дар я получила от мамы, которая лелеяла самые разнообразные интересы, и ей я обязана своим увлечением искусством. Моя мама – медсестра и очень творческий человек. Когда мы были маленькими, большая часть одежды, которую носили мы с сестрами, была сшита ее руками. На дворе были 1960–70-е годы, поэтому она увлекалась макраме и керамикой, крючком вязала коврики и приглашала нас присоединиться к ней. Мама также считала, что мне важно быть физически развитой, посоветовала записаться в балетную студию и стать членом районной команды по софтболу.

Именно мама старалась, чтобы мы с сестрами проводили время в городском аэропорту моего родного города Клируотер в штате Флорида. У аэропорта было подходящее название – Clearwater Airpark[43], потому что нам, детям, он больше напоминал парк, а не аэродром, и нас ждали там всевозможные приключения и находки, которые можно было исследовать. Там была одна поросшая травой взлетно-посадочная полоса, пара рядов металлических ангаров, несколько крытых мест стоянок самолетов и небольшой трейлер, где размещался офис, а вокруг были широкие открытые поля и небольшие группы деревьев со скамейками для пикника.

Больше всего мне нравилось летать на самолетах, но значительную часть времени мы проводили на земле. Кроме родителей другие взрослые тоже приводили своих детей в аэропорт. Мы играли, пока взрослые работали над проектами самолетов со своими друзьями или просто общались, что чаще всего сводилось к разговорам о самолетах за кофе и сигаретами (очень модными в 1970-е годы) и время от времени к полетам.

В «нелетное время» мы, дети, искали другие развлечения. Когда мне было около 7 лет, главным приключением для нас с сестрой Шелли стало наблюдать за равнокрылыми стрекозами и гоняться за ними. Стройные и изящные, с маленькими сегментированными, похожими на палочки телами и круглыми, выпуклыми глазами, большинство стрекоз были темными, со светлыми прозрачными крыльями, но время от времени мы видели бирюзовых, отливающих изумрудом или фиолетово-синих красоток с темными или разноцветными крыльями. Все они казались неземными созданиями, словно крошечные феи Динь-Динь танцевали вокруг аэродрома. Мы не знали, что это были за насекомые, и звали их просто стрекозками. Взрослые, бывало, указывали нам, что «вот это – не стрекоза», но они тоже не знали как эти насекомые называются по-настоящему, и мы продолжали звать их по-прежнему.