Назад в будущее

Около четырех часов пополудни. Действие происходит возле стен Лондона. Прохладный, приятный, восхитительный день, полный солнечного сияния; в такой день хочется жить, а не умирать. Кругом огромная бесконечная толпа; но у нас, у пятнадцати висельников, в этой толпе нет ни одного друга. Как хотите, а мне было больно при этой мысли. Все эти люди – наши враги, и мы, сидящие на высоком помосте, – мишень для их насмешек и злобных выходок. Мы – праздничное развлечение, спектакль. Для дворян соорудили нечто вроде лож, и они уже толпились там вместе со своими дамами. Мы многих из них узнали.

Король доставил толпе неожиданное развлечение. Когда с нас сняли наши оковы, он вскочил в своих фантастических отрепьях, с неузнаваемым от синяков лицом, и провозгласил, что он Артур, король Британии, и угрожал всем присутствующим ужасными наказаниями за измену, если хоть волос падет с его священной головы. Как он был изумлен, когда в ответ ему грянул хохот! Оскорбленный в своем достоинстве, он сразу замолк, хотя толпа просила его продолжать, дразнила его мяуканьем, свистом и криками:

– Пусть говорит! Король! Король! Твои смиренные подданные алчут и жаждут мудрых речей твоего ободранного величества.

Но они ничего не добились. Величавый, он неподвижно сидел под градом насмешек и оскорблений. По-своему он был действительно велик. Рассеянно я снял с лица своего белую повязку и перевязал ею свою правую руку. Увидев это, толпа принялась за меня:

– А этот моряк, конечно, его министр – посмотрите, какая у него перевязь через плечо.

Я не мешал им издеваться, пока им самим не надоело, а затем сказал:

– Да, я его министр, я – Хозяин; и завтра вы услышите об этом из Камелота, где…

Я не мог продолжать – так они хохотали. Но внезапно все стихло; появились шерифы Лондона в своих официальных одеяниях, со своими помощниками – это означало; что казнь сейчас начнется. В тишине было объявлено, в чем заключалось наше преступление, прочитан смертный приговор, затем все обнажили головы, и священник пробормотал молитву.

Потом одному из рабов завязали глаза; палач накинул ему веревку на шею. Между нами и толпой лежала дорога, хорошая пустынная дорога, охраняемая полицией, – как приятно было бы увидеть на ней пятьсот моих всадников! Но нет, это несбыточно. Взор мой скользил по дороге вдаль – нигде никого.

Миг – и раб уже болтался на веревке – болтался и барахтался, так как руки его и ноги не были связаны.

Снова палач набросил петлю, и второй раб закачался на веревке.

Через минуту в воздухе барахтался уже третий раб. Это было ужасно. Я отвернулся. Когда я опять повернул голову, короля уже рядом со мной не было. Ему завязывали глаза. Я был точно парализованный, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, что-то сдавило мне горло, язык не ворочался во рту. Ему завязали глаза и подвели под петлю. А я все еще не мог стряхнуть с себя страшного оцепенения. Но когда я увидел, что ему надевают петлю на шею, все перевернулось во мне, и я кинулся к нему на помощь. Мельком взглянул я на дорогу. Боже! По дороге мчатся пятьсот вооруженных рыцарей на велосипедах!

Никогда еще не видал я столь величавого зрелища. Господи, как развевались их перья, как сияло солнце на стальных колесах!

Я махнул рукой Ланселоту – он узнал меня и в лохмотьях, – сорвал с короля петлю и повязку и крикнул:

– На колени, мерзавцы, и приветствуйте короля! А кто откажется, тот будет ужинать сегодня в аду!

Я всегда выражаюсь высоким стилем, когда готовлю эффект. А приятно все-таки было, когда Ланселот и его ребята взошли на помост и пошвыряли шерифов и их приспешников за борт. Приятно было видеть, как изумленная толпа рухнула на колени и просила пощады у короля, над которым только что издевалась. А он стоял, величественный и в лохмотьях, и я невольно подумал, что царственная осанка – это все-таки что-нибудь да значит.

Я был безмерно доволен. Принимая во внимание все обстоятельства, такого блестящего эффекта мне никогда еще не удавалось достигнуть.

И вдруг ко мне подходит Кларенс, сам Кларенс! Он мне подмигивает и говорит как ни в чем не бывало:

– Недурной сюрприз, а? Я знал, что он тебе понравится. Я давно уже втихомолку обучал ребят езде на велосипедах и все поджидал случая показать их искусство.

Глава XXXIX Поединок янки с рыцарями

Я снова дома, в Камелоте. Дня два спустя за завтраком на столе возле своей тарелки я нахожу только что отпечатанный, еще влажный газетный лист. Начинаю прямо с объявлений, зная, что найду там что-нибудь, меня лично касающееся. Так и есть.

ПО УКАЗУ КОРОЛЯ

Кларенс снабдил это извещение следующими редакционными коментариями: