Назад в будущее. История создания

Первый фильм «Назад в будущее» во время съемок был неизвестной величиной, а теперь и актеры, и съемочная группа прекрасно осознавали, чего от них ждут, и каждый день ощущали давление. «Было намного тяжелее работать, — говорит Нил Кэнтон. — Во-первых, куда бы ты ни приходил, тебя спрашивали: „Над каким фильмом вы работаете?“ Когда ты им отвечал, что это „Назад в будущее-2“ или „Назад в будущее-3“, они тут же начинали: „Ух ты, как нам нравится `Назад в будущее`. А что будет дальше с Доком? А что будет с Марти?“ Поэтому мы постоянно ощущали необходимость сделать все хорошо. Мы все это чувствовали. Конечно, Боб тоже это понимал, потому что он был режиссером, поставившим первый, очень успешный фильм. Мы все время думали, что нам надо напрячься и привнести какую-то свежесть и оригинальность во вторую и третью части. Мы больше снимали, и актерам было тяжелее. Я знаю, что Крис волновался, потому что не знал, сможет ли он встать там же, где Док Браун находился в первом фильме. Сможет ли он снова это сделать? Сможет ли он повторить свою игру? Майкла это тоже тревожило».

«Очень многие члены съемочной группы работали на первом фильме, — продолжает он, — и они тоже это ощущали. Мы начинали думать: если в первом фильме делали что-то справа налево, то, может быть, теперь нам надо было сделать это же слева направо? Мы начинали во всем сомневаться. Сначала мы считали, что ни за что не будем делать сиквел. Я не хочу сказать, что снимать не было приятно, потому что снимать кино всегда приятно, но здесь удовольствие сочеталось с титаническим трудом. Из-за того, что от нас ожидали, появилось это чувство труда. Мы не хотели никого обижать, но в конце концов надо было исходить из того, что мы знаем, как лучше все снять».

Характерный актер Уэсли Манн помнит, что тоже ощущал это давление, когда начал сниматься в «Назад в будущее». Он появляется в маленькой, но незабываемой роли, изображая персонажа, который в финальных титрах назван «Парень во время реанимации», в книге, написанной по фильму, именуется Лестером, но большинство поклонников франшизы называют его «Человеком с бумажником». В той части второго фильма, которая происходит в 1955 году, когда Джордж вырубает Биффа во дворе перед «Очарованием на дне морском», Земекис пытался избежать еще одного компромисса при необходимости совершать сложные передвижения с камерой. «Первый кадр, который мы в тот день снимали, должен был быть сделан с использованием управляемого компьютером крана и начинался он в кабинете директора, когда тот бросал в мусорную корзину спортивный альманах, — рассказывает Манн, — потом камера поворачивалась, чтобы было видно, как подъехал автомобиль, и показывала стычку с Биффом под окном. Мы три часа устанавливали камеру. Получилась хрупкая конструкция, но она давала возможность создать ощущение, что за героями наблюдают из главного офиса. Многие сомневались, что мы сможем снять этот кадр. Пока мы снимали, Майкл сформулировал разницу между двумя фильмами. Он сказал: „Первый мы сняли вовремя. Не знаю, сможем ли мы так же снять второй“».

Все испытывали удивительные ощущения, воссоздавая «Очарование на дне морском». «Когда мы заново снимали эту сцену во второй части, то я ощутил какое-то искажение времени, — говорит Боб Гейл. — Казалось, что если я сейчас выйду с нашей площадки № 12, где мы поставили такие же декорации, как и в первый раз, то окажусь на парковке перед Голливудской методистской церковью в 1985 году, где мы снимали сцену танцев для первой части». Такие же чувства испытывали многие из тех, кто снимал эту сцену для обоих фильмов. В дополнение к ощущавшимся дежа-вю возникали еще многочисленные затруднения, связанные с попытками воссоздать сцену в мельчайших подробностях. Необходимо было либо найти на складе все декорации и костюмы, оставшиеся от первого фильма, либо сделать их заново. Никто не мог найти розовое платье Леи Томпсон, но, к счастью, у актрисы осталось запасное, которое она забрала себе после съемок первого фильма. С исчезнувшим платьем разобрались легко, но каждый мелкий промах увеличивал то давление, которое все по мере сил старались игнорировать.

Основным указанием во время съемок было «делать все, как всегда», но для Гарри Уотерса-младше-го разница между первым и вторым фильмом была огромной. «С Бобом и продюсерами не так легко было общаться во время съемок второй части, потому что они испытывали большое напряжение, делая сразу два фильма, — говорит он. — Я помню, как мы снимали в день вручения „Оскаров“, а оператор и монтажер были номинированы за „Кролика Роджера“. Вся съемочная группа — и актеры, и массовка, — все остановились и смотрели церемонию. Когда монтажер победил, то все решили: „Да, все, кто работал на съемках этого фильма, победят и все займут важное место в кино“. Потом мы вернулись к работе. Мы чувствовали, что нельзя слишком сильно безумствовать во время съемок, потому что начальство было очень возбуждено. На них и так много свалилось, поэтому они командовали: „Вперед, работайте, хватит развлекаться с массовкой“».