Назад в каменный век

Колин не был ханжой, но методы матери просёк ещё три года назад. И не то, чтоб не одобрял – должно же у отца быть хоть что-то приятное в семейной жизни! – но и не особо приветствовал. Считая, что ма просто продала себя. Нелюбимому мужчине. Типа, как заключив сделку. Предоставляя мужу если не домашний уют, то хотя бы – регулярный секс. За материальные блага в виде большой зарплаты, шмоток, и удобного дома…

Пришлось вернуться в свою комнату, и «проинформировать» Сарочку:

– Придётся подождать ещё. Они заперлись на ключ изнутри!

Ключи в связке, от всех дверей квартиры, имелись в кармане его «школьных» штанов. Колин нёс её к двери спальни родителей со смешанными чувствами: он был уже почти уверен, что те – мертвы.

Но надежда умирает последней!

На подбор ушло с десяток секунд.

Открыв дверь, он замер на пороге.

Всё верно: он опоздал!

Артур МакГи лежал почти у двери, явно пытаясь из последних сил добраться до детей, чтоб хоть чем-то им помочь. Лежал он лицом вниз. У его рта растеклась омерзительная зеленоватая жижа: похоже, перед смертью па стошнило. Колин стиснул кулачки: бедный па!..

Мать лежала на постели, абсолютно нагая. Лицом кверху. Руки оказались раскинуты в стороны, у рта имелись такие же зелёные потёки, как у отца, и пена. А в широко распахнутых остекленевших глазах застыло такое выражение, что Колин предпочёл сразу отвести взгляд…

Молча он сделал шаг назад. Закрыл дверь. И запер её: не годится Сарочке такое видеть! Да и он не должен был на умерших столь страшной, и наверняка мучительной смертью, родителей, смотреть. Это – не для нервов восьмилетнего мальчишки!

Глядя в белую крашенную поверхность двери перед своим носом, Колин моргал.

Слёзы невольно наворачивались на глаза, и снова почти невыносимо хотелось бросить всё к чертям, выплюнуть проклятый прибор, и вдохнуть полной грудью отравы – чтоб уж – к родителям! И – никаких больше забот и хлопот!..

Но что-то внутри его, какой-то тонкий, но гибкий и прочный стержень, говорил, что это – трусливый выход!

А на нём теперь – ответственность за жизнь сестры! И ему придётся отставить эмоции и дурацкие истерические «закидоны», и быть спокойным. Расчётливым. И мудрым.

Иначе они с Сарочкой просто не выживут. А ведь отец хотел, чтоб они выжили. Выжили, назло всем тем мерзавцам, что запустили сюда, к беззащитным и неподготовленным к такому обороту дел, людям, боевой отравляющий газ!

А для этого надо просто выбраться на поверхность. Где газа наверняка нет. И уж потом придумать, как отомстить тем, кто убил его родителей!

Да и наверняка – тысячу других обитателей Убежища.

А что ему нужно для этого?

Во-первых – удобная обувь. Для него и для сестры. Одежда. И сменная одежда. Сменное бельё. Вода. Продукты. Какое-нибудь оружие. Что ещё?

Он вспомнит. Соберёт. И выведет их отсюда.

В его распоряжении целых двое суток! Но вначале…

– Сарочка! – войдя в свою комнату, он понял, что ему придётся нагло лгать, – Папа и мама сказали, что нам придётся идти наверх без них. Они больны. И поднимутся к нам позже. А пока мама сказала, чтоб ты слушалась меня!

Так что сиди спокойно, дыши ртом, и смотри, как я буду собираться!

Сарочка попыталась, понятное дело, что-то сказать, и слезть с постели: наверняка не поверила, что родители «больны»! (Да и кто бы поверил!) И хотела поговорить с родителями. Но Колину удалось серьёзным тоном и где-то даже грозными окриками, со ссылками на ту же мамочку, заставить девочку сидеть, где она сидела! И слушаться его.

Первым предметом, который Колин загрузил в рюкзак, был рулон туалетной бумаги. Благо, он оказался почти целым – на держателе в туалете еле помещался.

Ещё Колин сразу переобул обувь: туфли, конечно, престижны, и больше подходят для школы, но! Разум говорил ему, что школа ему сегодня не светит. Однако туфли он тоже сложил, запихнул в полиэтиленовый пакет, и уложил на дно рюкзака. Туда же отправилась и обувь Сарочки: Колин уложил её босоножки, кроссовки надев на ноги сестры:

– Сарочка! Нам предстоит много и долго идти! Ногам должно быть удобно!

За её кроссовки он не волновался: ма только неделю назад их купила, и сразу с прицелом на вырост: обувь была минимум на размер больше, чем нужно.

Сарочка, так и сидевшая, словно застыв, на его постели, кивнула. А вообще она смотрела на то, как он выходит то в одну комнату, то в другие, собирая рюкзак, молча.

Может, попробовала-таки вдохнуть носом?..

И убедилась, что он правильно сказал насчёт «вавы».

Много не мудря, Колин загрузил в рюкзачок всё, что нашлось в ящике у входной двери: пять свечей, два коробка спичек, аптечку, отвёртки, плоскогубцы, тряпку.

После чего занялся укладыванием вещей, взятых в шкафу комнаты сестры: Сарочкины платьица, носки, трусики, и майки. Спортивный костюмчик. Загрузил всё, что нашёл. К счастью, ма покупала малышке куда больше вещей, чем в своё время ему. Теперь у него будет во что переодеть сестру, если та вспотеет, или на улице окажется холодно.

После укладки свитеров, курточки, тёплых колготок и штанишек, и тёплых сапожек, выяснилось, что в рюкзак больше ничего не влезет.